Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

English (EN)·Polski (PL)·Yкраїнський (UK)
Przejdź do strony domowej biblioteki Centralna Biblioteka Wojskowa Link otwiera się w nowym oknie Logo biblioteki Prolib Integro - strona głównaCentralna Biblioteka Wojskowa

Wyszukujesz frazę "Tsarist Russia" wg kryterium: Temat

  Lista filtrów
Wyrównaj
    Wyświetlanie 1-5 z 5
    Tytuł:
    GOSPODARKA I SPOŁECZEŃSTWO CARSKIEJ ROSJI WOBEC PRZYSZŁEJ WOJNY TOTALNEJ. PREDYKCJE JANA GOTTLIEBA BLOCHA
    ECONOMY AND SOCIETY OF TSARIST RUSSIA TOWARDS THE FUTURE TOTAL WAR. PREDICTIONS OF JOHN BLOCH
    Autorzy:
    Pieczewski, Andrzej
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/513553.pdf
    Data publikacji:
    2015
    Wydawca:
    Uniwersytet Rzeszowski. Wydawnictwo Uniwersytetu Rzeszowskiego
    Tematy:
    World War I
    economy of Tsarist Russia
    John Bloch
    Opis:
    The aim of this article is to present John Bloch’s (1863–1902) analysis contained in the book Future War. This analyses concerns the behavior of Russian economy and society in the context of future total war (WWI). The author concludes that Tsarist Russia should better overcome war difficulties than other Western European countries. His claims were based on assumptions that societies of richer countries would hardly bear the inconvenience the war brings them. The poorer and less civilized Russian society and less developed Tsarist economy could bear more. Therefore Bloch claimed that the threat of socialist revolution refered more to Western Europe. His predictions turned out to be false. Financing and food supply for the large Russian army led to the impoverishment of society and hunger. As a result, the socialist revolution broke out in Tsarist Russia.
    Źródło:
    Polityka i Społeczeństwo; 2015, 13, 2; 113-125 (13)
    1732-9639
    Pojawia się w:
    Polityka i Społeczeństwo
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Ewolucja stosunków rosyjsko(radziecko)-japońskich w latach 1699–1941
    Evolution of Russian(Soviet)-Japanese relations from 1699 to 1941
    Autorzy:
    Jakimowicz, Robert
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/51821179.pdf
    Data publikacji:
    2024-09-30
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    Tsarist Russia
    Japan
    Soviet Union
    territorial expansion
    territorial dispute
    war
    treaties
    political relations
    economic relations
    Opis:
    Russian(Soviet)-Japanese contacts have a tradition of over 300 years. The author focuses in the article on a brief exemplification and analysis of unofficial Russian-Japanese contacts since the 18th century and their official relations until the signing of the Treaty of Neutrality between the Soviet Union and Japan in April 1941. In total, four parts of the article are devoted to the analysis, apart from the introduction and conclusion. The first part of the article covers the period of unofficial relations between the two countries, which was characterized by two contradictory tendencies. Russia is pursuing territorial expansion towards the Pacific Ocean, while Japan maintains a policy of voluntary closure to the outside world. The second part deals with the official relationship between them from the Treaty of Shimoda to the Russo-Japanese War of 1904–1905. During this period, both countries are guided by a policy of territorial expansion, which led to a war between them. The third part is related to the period from the signing of the Portsmouth Peace Treaty in 1905 to the fall of the Romanov dynasty in 1917. This was the only period of mutual friendship between Russia and Japan. The last part was the years from the February and October Revolutions in Russia to the conclusion of the neutrality pact in April 1941. At that time, one of the external interventions against Soviet Russia was Japan. However, after the Japanese troops were driven out of Soviet territory in the Far East, the two countries establish official diplomatic relations. In the 1930s, mutual relations deteriorated, and in the complicated international situation that existed at the time, Moscow and Tokyo signed the Neutrality Pact in April 1941. At the end of the article, several conclusions were formulated.
    Źródło:
    Krakowskie Studia Małopolskie; 2024, 3(43); 7-82
    1643-6911
    Pojawia się w:
    Krakowskie Studia Małopolskie
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    „Refleksje” kanclerza koronnego Jana Małachowskiego (1755–1757)
    The “Reflections” by Great Crown Chancellor Jan Małachowski (1755–57)
    Autorzy:
    Szwaciński, Tomasz
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/654065.pdf
    Data publikacji:
    2019
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    I Rzeczpospolita
    Rosja carska
    Saksonia
    Warszawa
    Petersburg
    Drezno
    Jan Małachowski
    Polish-Lithuanian Commonwealth
    tsarist Russia
    Saxony
    Warsaw
    St Petersburg
    Dresden
    Opis:
    Praca jest poświęcona analizie „Refleksji” kanclerza wielkiego koronnego Jana Małachowskiego, które zostały przygotowane w 1755 r. Stanowiły one złożoną przez kanclerza na ręce sekretarza rosyjskiego poselstwa w Warszawie Jana Rzyszczewskiego propozycję nowego ułożenia przez Rosję spraw polskich. Celem Małachowskiego było wzmocnienie swojej pozycji na polskiej scenie politycznej. Rosja wykorzystała „Refleksje”, wpisując je w 1757 r. do instrukcji nowego dyplomaty w Polsce Michaiła Wołkonskiego, jednak kanclerz nie osiągnął spodziewanych korzyści. 
    In 1753, Great Crown Chancellor Jan Małachowski joined the so-called “Kolbuszowa party”, which meant his entering into conflict with the Saxon-Polish court. Despite this, he did not intend to remain in opposition, although he ruled out agreement with the leader of the new court party, Jerzy August Mniszech. In 1755, he began correspondence with the first Saxon minister Heinrich Brühl and with the secretary of the Russian mission in Warsaw Jan Rzyszczewski. He intended to gain decisive influence on the situation in the Commonwealth through Russian protection, and the Dresden court would be forced to accept this situation. The article presents and analyses Russian diplomatic correspondence on this issue. The Russians agreed to Małachowski’s presentation of his project of arrangement of Polish affairs.In October 1755, the chancellor presented Rzyszczewski with his “Reflections”. He wrote in them that although Russia had always wanted to keep peace in Poland and to observe the laws, it was portrayed by supporters of France as a force using violence. Even if that was the case, wrote the chancellor, it served the Poles themselves. Russia’s attitude to Poles he compared to a father using the rod to discipline his unruly children. Małachowski asked that a new Russian ambassador be quickly appointed in Poland, who would be a mediator in conflicts. As a model, he cited the example of the impartial mediation of Tsar Peter I between August II and the confederates in 1716. At the end of the project, Małachowski suggested that the new Russian diplomat should organise Polish affairs through the persons of Polish primate and chancellor. This was to serve Małachowski to become an administrator of order in Poland alongside the new Russian ambassador. St Petersburg’s response to Małachowski’s proposals was cautious, the case was being postponed. The immediate effect was that in 1756 the chancellor was put back on the Russian pay list with the amount of 7,000 rubles a year.In April 1756, a decision was made in St Petersburg to send a new diplomat to Poland. Although this was due to the broader plans of Russia, Małachowski was told that this step was due to his requests. Encouraged by this declaration, the chancellor began new negotiations with Brühl, and kept St Petersburg informed in detail. He told the Saxon first minister that Russia had offered him partnership in resolving Polish conflicts. However, due to the silence of St Petersburg, the matter was brought to an impasse. It was only in March 1757 that the text of Małachowski’s “Reflection” was quoted as a fragment of instructions for the new Russian diplomat in Poland, Mikhail Volkonsky. Małachowski, however, did not obtain any personal benefits from this. 
    Канцлер великий коронный Яна Малаховский в 1753 г. примкнул к т.н. «Кольбушовской партии», что означало вступление в конфликт с саконско-польским двором. Несмотря на это, он не намеревался оставаться в оппозиции, однако исключал примирение с руководителем новой придворной партии Ежи Августом Мнишеком. В 1755 г. Малаховский начал переписываться с первым министром Саксонии Генрихом Брюлем, а также с секретарем российского посольства в Варшаве Яном Ржищевским. С помощью российского покровительства он намеревался приобрести решающее влияние на ситуацию в Речи Посполитой. Дрезденский двор был бы принужден примириться с таким положением дел. В тексте была представлена и проанализирована российская дипломатическая переписка, касающаяся этого вопроса. Русские согласились на то, чтобы Малаховский предъявил им проект исправления польских дел.В октябре 1755 г. канцлер представил Ржищевскому свои «Рефлексии». Он отметил в них, что хотя Россия всегда желала сохранить в Польше мир и соблюдать законы, то была представлена сторонниками Франции, как держава, прибегавшая к насилию. Даже если так и было, писал канцлер, то это было полезно самим полякам. Он сравнил отношение России к полякам к отцу, применявшему розги к непослушным детям.Малаховский просил, чтобы быстро назначить нового российского посла в Польше, который стал бы арбитром в конфликтах. Он приводил в пример беспристрастное посредничество Петра I между Августом II и конфедератами в 1716 г. В завершении проекта Малаховский напоминал, что новый российский дипломат должен уладить польские дела через посредничество примаса и канцлера. Таким образом Малаховский намеревался обеспечить себе пост наместника в Польше рядом с новым российским послом. Ответ Петербурга на предложения, содержавшиеся в «Рефлексиях» был довольно осторожный, дело было отложено до другого времени. Непосредственным результатом стало возвращение Малаховскому в 1756 г. российского финансирования суммой 7000 рублей в год.В апреле 1756 г. в Петербурге было принято решение послать в Польшу нового дипломата. Несмотря на то, что это было последствием более обширных планов России, Малаховского заверили, что этот шаг был результатом его прошений. Канцлер, поощренный таким заявлением, начал новые переговоры с Брюлем, о которых детально информировал Петербург. Он уверял саксонского первого министра в том, что Россия предложила ему соучастие в разрешении польских конфликтов. Однако из-за молчания Петербурга дело зашло в тупик. Только в марте 1757 г. текст «Рефлексий» Малаховского был приведен, в качестве фрагмента инструкции новому российскому дипломату в Польше – Михаилу Волконскому. Однако Малаховскому это не принесло никакой персональной выгоды.
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2019, 54, 1; 27-57
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Main legal recommendations for the road network and its maintenance in the Tsarist Russian Empire following the initial wars of Nicholas I
    Autorzy:
    Rutkowski, M.
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/197012.pdf
    Data publikacji:
    2018
    Wydawca:
    Politechnika Śląska. Wydawnictwo Politechniki Śląskiej
    Tematy:
    transportation law
    administration
    car transport
    Tsarist Russia
    road network
    corvée
    19th century
    prawo transportowe
    administracja
    transport samochodowy
    Rosja carska
    sieć drogowa
    pańszczyzna
    wiek XIX
    Opis:
    The aim of this article is to present the main proposals of two Tsarist Russia transportation laws, introduced in the spring of 1833 and at the turn of 1834. Both laws were prepared by Count Dmitry Bludov, then Minister of the Interior, and finally accepted by Tsar Nicholas I himself. Their main goal was to properly develop the Russian transportation network, but not too rapidly and without consuming a considerable amount of State Treasury funds.
    Źródło:
    Zeszyty Naukowe. Transport / Politechnika Śląska; 2018, 100; 165-180
    0209-3324
    2450-1549
    Pojawia się w:
    Zeszyty Naukowe. Transport / Politechnika Śląska
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Oktawian Jeleński – Polak w carskim mundurze. O Rosjanach i relacjach polsko-rosyjskich w XIX wieku
    Oktawian Jeleński – a Pole in the Tsarist Military Uniform. On the Russians and Polish-Russian Relations in the Nineteenth Century
    Autorzy:
    Caban, Wiesław
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/654088.pdf
    Data publikacji:
    2019
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    relacje polsko-rosyjskie w XIX w.
    Oktawian Jeleński
    Rosja carska XIX w.
    Rosjanie wobec powstania styczniowego
    Polish-Russian relations in the 19th century
    tsarist Russia of the 19th century
    Russian towards the January Uprising
    Opis:
    Oktawian Jeleński z pozycji oficera armii carskiej charakteryzuje społeczeństwo rosyjskie w latach czterdziestych–osiemdziesiątych XIX w. Opisuje stosunek elit rosyjskich do powstania styczniowego. Poddaje krytyce politykę Rosji wobec Polaków zamieszkałych na Ziemiach Zabranych. Jego zdaniem Polak daleko mocniej odczuwał tu politykę represji, niż to miało miejsce w głębi Imperium Rosyjskiego. 
    In his “Meditations and Memories of a Pole”, Oktawian Jeleński characterised the everyday life in the country led by the military men, landed gentry, peasants, merchants, Russian women, and Orthodox clergy. In addition, he devoted a lot of attention to the Polish-Russian relations during the January Uprising (1863–64). He took part in discussions held in salons in Moscow in which their participants sympathised with Poles.In the 1880s, he started collaboration with the Polish weekly Kraj (Country) published in St Petersburg, to which he wrote texts on the lives of Poles from various regions of the Russian Empire. Undoubtedly, Jeleński took a conciliatory position, but he strongly criticized all undertakings of the Russian administrative and police apparatus aimed at weakening the Polish spirit, especially in the Northwestern Krai. As for himself, Jeleński saw the possibility of establishing good relations between Poles and Russians, hampered in his opinion by the so-called patriotic historiography. He believed that the time would come for an objective assessment in the Russian historiography on the subject of Poles’ attitudes towards Russia throughout the nineteenth century. He believed that at that time his countrymen would not be blamed for their lack of patience and extreme hot-headedness.Jeleński’s memories testify that a Pole wearing the tsarist military uniform did not have to deny his Polishness and the Catholic faith. 
    Октавиан Еленский в своих «Размышлениях и воспоминаниях поляка» охарактеризовал жизнь военных в глубинке, помещиков, крестьян, купечества, российских женщин, православного духовенства. Кроме того, он уделил много внимания польско-российским отношениям в период Январского восстания. Он принимал участие в беседах, которые велись в московских салонах, во время которых симпатизировали полякам.В 1880-х годах Еленский стал сотрудничать с петербургским «Краем», в котором он печатал информацию о жизни поляков из разных регионов Российской империи. Без сомнения Еленский находился на примиренческих позициях, но подвергал резкой критике всякие начинания российского административно-полицейского аппарата, направленные на ослабление польского духа, особенно в Северно-Западном Крае. Еленский, лично, видел возможность наладит хорошие отношения между поляками и русскими. Препятствием на пути к этому соглашению стала т.н. патриотическая историография. Он верил, что придет время объективной оценке российской историографией отношения поляков к России в течение всего XIX века. Он верил, что тогда его соотечественников не будут обвинять в нехватке терпения и крайней запальчивости.Мемуары Еленского являются свидетельством того, что поляк в царском мундире не должен был отрекаться от польскости и католицизма.
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2019, 54, 1; 117-134
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
      Wyświetlanie 1-5 z 5

      Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies