Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

English (EN)·Polski (PL)·Yкраїнський (UK)
Przejdź do strony domowej biblioteki Centralna Biblioteka Wojskowa Link otwiera się w nowym oknie Logo biblioteki Prolib Integro - strona głównaCentralna Biblioteka Wojskowa

Wyszukujesz frazę "стихотворение" wg kryterium: Wszystkie pola

  Lista filtrów
Wyrównaj
    Wyświetlanie 1-10 z 10
    Tytuł:
    Неизвестное стихотворение Геннадия Шпаликова
    An unknown poem by Gennady Shpalikov
    Autorzy:
    Кулагин, Анатолий
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/650974.pdf
    Data publikacji:
    2017
    Wydawca:
    Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
    Tematy:
    Геннaдий Шпаликов
    стихотворение
    архив
    мотив
    контекст
    Gennady Shpalikov
    poem
    archive
    motif
    context
    Opis:
    Gennady Shpalikov’s poem “Ballada pro tikhoye otchayanie” (‘A Ballad About a Quiet Despair’), dedicated to film director Larisa Shepitko, is hereby published for the first time. The piece survived as part of Shpalikov’s letter to Shepitko dating from the 1960s. The author of the article examines key motifs of the poem and places it in the context of the whole output of the scenarist and poet, showing how it reverberates with his other lyrical pieces as well as screenplays.
    В статье впервые публикуется стихотворение Геннадия Шпаликова Баллада про тихое отчаяние, посвященное кинорежиссеру Ларисе Шепитько. Стихотворение сохранилось в составе письма Шпаликова к Шепитько и датируется концом 1960-х годов. Автор статьи рассматривает основные мотивы публикуемого стихотворения и ставит его в контекст творчества кинодраматурга и поэта, обнаруживает переклички с другими его лирическими произведениями и сценариями.
    Źródło:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2017, 10
    1427-9681
    2353-4834
    Pojawia się w:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Поэзия русских декадентов как голос в диалоге с античностью. Стихотворение Валерия Брюсова В публичном доме
    Autorzy:
    Gozdek, Agnieszka
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2033661.pdf
    Data publikacji:
    2012
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Czytelnia Czasopism PAN
    Źródło:
    Slavia Orientalis; 2012, 3; 309-319
    0037-6744
    Pojawia się w:
    Slavia Orientalis
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Стихотворение Циприана К. Норвида Рояль Шопена в русском и мировом поэтическом контексте
    Cyprian Norwid’s "Chopin’s grand piano" in Russian and world context
    Autorzy:
    Malcew, Leonid
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/482071.pdf
    Data publikacji:
    2011-12-01
    Wydawca:
    Uniwersytet Warmińsko-Mazurski w Olsztynie
    Tematy:
    Boris Pasternak
    Cyprian Norwid’s poem
    Opis:
    The article contains an analysis of Cyprian Norwid’s poem, Chopin’s grand piano in thecontext of Russian and world poetry - specifically, it refers to the works of Dante Alighieri andBoris Pasternak. A particular emphasis is made on the central image of Piast the Wheelwright’sPoland in this poem, and a related concept of a wheel (circle) in Polish and world culture.
    Źródło:
    Acta Polono-Ruthenica; 2011, 1, XVI; 79-87
    1427-549X
    Pojawia się w:
    Acta Polono-Ruthenica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Стихотворение А. Ладинского "Аргонавты": рецепция мифа и художественная символика
    Autorzy:
    Чевтаев, Аркадий
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/1044668.pdf
    Data publikacji:
    2020-08-28
    Wydawca:
    Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
    Tematy:
    А. П. Ладинский
    «аргонавтический» миф
    лирический нарратив
    мифопоэтика
    художественная символика
    Antonin Ladinsky
    myth of the Argonauts
    narrative poetry
    mythopoeia
    literary symbols
    Opis:
    В статье рассматривается поэтика еще не исследованного стихотворения Антонина Ладинского Аргонавты (1926), представляющего собой авторскую интерпретацию античного мифа. Анализ данного поэтического текста показывает, что акцентированное в его структуре совмещение реалий античности и русской действительности превращает изображаемое «аргонавтическое» плавание в символическое восхождение к духовным вершинам универсума. Художественная символика, определяющая логику нарративного развертывания стихотворения, эксплицирует оппозицию «жизнь – смерть» в их ценностном единстве и продуцирует идеологему преображения бытия. Формулируется вывод, что «аргонавтический» миф в стихотворении сопряжен с онтологическими и историософскими исканиями поэта и утверждает необходимость не только достижения идеала («золотого руна»), но и осознания его ценностной сущности.
    The article deals with the poetics of Antonin Ladinsky’s under-researched poem “Argonavty” (“The Argonauts”, 1926), which represents the author’s interpretation of the ancient myth. The analysis of this poetic text shows that the emphatic combination of elements of ancient reality and Russian reality turns the depicted “Argonautic voyage” into a symbolic ascent to the spiritual heights of the universe. The artistic symbolism, which determines the logic of the narrative development in the poem, explicates the opposition between life and death in their axiological unity and produces the ideologeme of the transfiguration of being. The conclusion is that the “Argonautic” myth in the poem is associated with the poet’s enquiry in the sphere of ontology and philosophy of history; it postulates the need to achieve not only the ideal (the “golden fleece”), but also the awareness of its axiological essence.
    Źródło:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2020, 13; 29-41
    1427-9681
    2353-4834
    Pojawia się w:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Стихотворение Осипа Мандельштама «Флейты греческой тэта и йота…»: поэтика неясности
    The Poem of Osip Mandelstam «The Greek flute’s theta and iota...»: Poetics of Obscurity
    Autorzy:
    Москвин, Василий
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2030950.pdf
    Data publikacji:
    2021
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Czytelnia Czasopism PAN
    Tematy:
    poetics
    obscurity of speech
    Mandelstam
    intertextuality
    semantic transfer
    Źródło:
    Slavia Orientalis; 2021, LXX, 2; 347-366
    0037-6744
    Pojawia się w:
    Slavia Orientalis
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Стихотворение Николая Гумилева Семирамида как «свернутый» лирический нарратив
    The Poem “Semiramis” by Nikolay Gumilev as a ‘Curtailed’ Lyrical
    Autorzy:
    Чевтаев, Аркадий
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/22446708.pdf
    Data publikacji:
    2022
    Wydawca:
    Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
    Tematy:
    Николай Гумилев
    женское начало
    заглавие
    лирический нарратив
    мифопоэтика
    Семирамида
    Nikolay Gumilev
    female principle
    title
    lyrical narrative
    mythopoetics
    Semiramis
    Opis:
    В статье рассматривается поэтика стихотворения Николая Гумилева Семирамида (1909), включенного поэтом в состав книги стихов Жемчуга (1910). Данный текст являет собой один из мифопоэтических вариантов рефлексивного постижения смерти, образующих смысловой каркас Жемчугов и концептуализирующих мифологему пути-восхождения к подлинной сущности мироздания. Заглавие стихотворения эксплицирует имя героини и определяет историко-мифологический контекст моделируемого мира. «Точка зрения» Семирамиды – ассирийской царицы, согласно мифам ради единоличной власти погубившей своего мужа царя Нина и прославившейся созданием вавилонских висячих садов, в гумилевском тексте является структурно-семантическим центром развертывания сюжета. Монолог Семирамиды носит явно анарративный характер и обусловливает лирическое освоение природного и культурного пространства. Однако анализ стихотворения показывает, что автопрезентация героини предстает в качестве своеобразного «свернутого» лирического нарратива, в котором события не излагаются, а подразумеваются и требуют реконструирования читательским сознанием. Имя царицы, вынесенное в сильную позицию заглавия, и актуализация реалий ее мифологизированной жизни, имплицируют определенный событийный ряд, восходящий к мифологическому прошлому Древнего Востока. Постулируемое Семирамидой обретение гармонии и покоя, воплощаемое сотворенными ее волей висячими садами, оказывается иллюзорным. Подтверждением иллюзорности красоты и власти служит столкновение героини с потусторонним миром, персонифицированным в образе «луны». Эта онтологическая коллизия на уровне сюжета стихотворения реализуется в качестве анарративной «баллады», структура которой отделяет «свернутые» нарративы об эмпирическом (мифологическом) прошлом героини и лирическое откровение о катастрофичности ее грядущего. Стихотворение Николая Гумилева Семирамида за счет «сворачивания» нарративной структуры и сведéния события к знаку показывает особый поэтический опыт мифологизации отношений человека с миром на онтологических осях «жизнь – смерть» «профанное – сакральное», «земное – потустороннее».
    The article deals with the poetics of the poem “Semiramis” (1909) by Nicolay Gumilev, included in his book of verses titled Pearls (1910). This text is one of the mythopoetic variants of the reflexive comprehension of death, forming the meaningful framework of Pearls and conceptualising the mythologeme of path-ascension to the true essence of the Universe. The title of the poem explicates the name of the heroine and defines the historical-mythological context of the simulated world. The “point of view” of Semiramis – i.e. the Assyrian queen who, according to myths, killed her husband tsar Nin for the sole power and became famous for creating the Babylonian hanging gardens – is the structural-semantic centre of the plot development in the Nikolay Gumilev’s text. The monologue of Semiramis is clearly anarrative in nature and determines the lyrical exploration of the natural and cultural space. However, the analysis of the poem shows that the self-presentation of the heroine appears to be a kind of a ‘curtailed’ lyrical narrative, in which the events are not stated, but are implied and require a reconstruction by the reader’s consciousness. The name of the queen, placed in the strong position of the title, and the actualisation of the realities of her mythologised life, imply a certain series of events that goes back to the mythological past of the Ancient East. The attainment of harmony and peace postulated by Semiramis, embodied by the hanging gardens created by her will, turns out to be illusory. The confirmation of the illusory nature of beauty and power comes in the form the heroine’s collision with the other world, personified in the image of “the moon”. This ontological conflict at the level of the poem’s plot is realised as an anarrative ‘ballade’, the structure of which separates the ‘curtailed’ narratives about the empirical (mythological) past of the heroine as well as the lyrical revelation about the catastrophism of her future. By ‘curtailing’ the narrative structure and reducing the event to a sign, Nikolay Gumilev’s poem “Semiramis” shows a special poetic experience of mythologising the relationship of a person with the world on the ontological axes ‘life – death’, ‘profane – sacred’, ‘earthly – otherworldly’.
    Źródło:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2022, 15; 101-118
    1427-9681
    2353-4834
    Pojawia się w:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    «Я не забуду своей колыбельной…» Петра Вегина: жанрологический анализ
    Autorzy:
    Иванюк, Борис
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2034832.pdf
    Data publikacji:
    2021-12-23
    Wydawca:
    Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
    Tematy:
    русская поэзия ХХ века
    П. Вегин
    «поэтический памятник»
    «последнее стихотворение»
    валета
    визионерская поэзия
    20th-century Russian poetry
    Pyotr Vegin
    “poetic monument”
    “the last poem”
    valediction
    visionary poetry
    Opis:
    Текст П. Вегина «Я не забуду своей колыбельной…» соткан из разножанровых моти- вов. Его анализ убеждает в продолжении автором жанровой истории «последнего стихотворе- ния», валеты и визионерской поэзии и в полемическом отношении к горацианской традиции «поэтических памятников». В классических текстах, начиная с «Exegi monumentum…» Го- рация, риторических, открытых для публичного обсуждения и поэтического агона, по- смертная слава поэта сравнивается с сооружениями материальной памяти, умаляемыми для авторского самовозвеличения. «Памятник» П. Вегина – дендронический («тополь пи- рамидальный»), а его поэтический голос – тихий, безадресный и не ожидающий отклика. В сопоставлении же вегинского текста с пушкинским («Я памятник себе воздвиг неру- котворный…») очевидно опрощение романтического образа «лиры» («душа в заветной лире») как знака завещанного поэтическим потомкам творческого наследия, шире – как аллегории поэтической традиции. В отличие от преимущественно иронического переос- мысления этой традиции его современниками, П. Вегин ведет полемику с ней изнутри, с помощью метафорической пересемантизации ее стилевых формул, одновременно созда- вая свою оригинальную версию «поэтического памятника» с общей смысловой установ- кой не на бессмертие авторского наследия, а на индивидуальную реинкарнацию, на вос- крешение, исключающее смерть как таковую ценой собственной смерти поэта, ставшей событием стихотворного текста.
    Pyotr Vegin’s text “Ya ne zabudu svoyei kolybelnoi…” [‘I won’t forget my lullaby’] is weaved of multi-genre motives. Its analysis in the paper substantiates the conclusion that the writer continues the genre history of “the last poem”, valediction and visionary poetry, and that he adopts a polemical stance toward the Horatian tradition of “poetic monuments”. In classical texts, starting with Horace’s “Exegi monumentum...”, which are rhetorical and open to public discussion and part of a poetic agon, the poet’s posthumous fame is compared with artifacts of material memory that are being belittled for the sake of the author’s self-aggrandisement. Vegin’s “monument” is, by contrast, dendronic (a ‘Lombardy poplar’) and his poetic voice soft, addressless, and not expecting response. In juxtaposing Vegin’s text with Pushkin’s “Ya pamyatnik sebe vozdvig nerukotvornyi” (‘I’ve raised myself a monument not built by human hands’), what is evident is a lowering down of the romantic image of the lyre (Pushkin’s ‘my soul in the sacred lyre’) as the sign of the creative legacy bequeathed to the scions, or, in a broader sense, as an allegory of the poetic tradition. As distinguished from the mainly ironic revaluation of this tradition by Vegin’s contemporaries, his polemic with it is undertaken, as it were, from inside, by means of a metaphoric resemantisation of its stylistic formulas, while at the same time leads to creating Vegin’s individual version of a “poetic monument”. His is semantically oriented not on the immortality of the author’s artistic legacy but on an individual reincarnation, a resurrection that excludes death as such by dint of the poet’s carnal death, which has served as the event around which the poetic text is build.
    Źródło:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2021, 14; 203-213
    1427-9681
    2353-4834
    Pojawia się w:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Стихотворение Николая Гумилева «Неслышный, мелкий падал дождь…»: мотив двойничества и постижение природы зла
    Autorzy:
    Чевтаев, Аркадий
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2034792.pdf
    Data publikacji:
    2021-12-23
    Wydawca:
    Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
    Tematy:
    Н. Гумилев, двойничество
    дихотомия добра и зла
    лирический герой
    лирический нарратив
    символизм
    Nikolai Gumilyov
    the double
    dichotomy of good and evil
    lyrical subject
    lyrical narrative
    symbolism
    Opis:
    В статье рассматривается поэтика малоизвестного стихотворения Н. Гумилева «Неслышный, мелкий падал дождь…» (1907) в аспекте становления мотива двойничества как ключевого параметра гумилевского художественного мира. В основе данного поэтиче- ского текста находится нарративная репрезентация встречи лирического героя с персонажем- убийцей, предстающим в качестве двойнической ипостаси субъектного «я». Анализ стихот- ворения показывает, что ценностное узнавание страдальческого бытия демонического пришельца оказывается актом постижения онтологической природы зла, которое в созна- нии лирического героя обретает статус равновесной добру бытийной константы. Формули- руется вывод о том, что познание инфернальной стороны универсума посредством актуали- зации мотива двойничества в гумилевском творчестве мыслится необходимым процессом обретения духовного опыта, синтезирующего «светлые» (положительные) и «темные» (от- рицательные) аспекта бытия. Соответственно, представленное в данном тексте соприкос- новение лирического «я» с преступно-демоническим двойником демонстрирует принципы формирования окказиональной мифопоэтики Н. Гумилева, основанной на конвергенции онтологических антиномий.
    The article discusses the poetics of a little-known poem, “Neslyshnyi, melkyi padal dozhd’…” [‘It was quiet and drizzling…’] (1907), in terms of the formation of the motif of the double as a key parameter of Nikolai Gumilyov’s artistic world. This text was not published during the poet’s lifetime and is known from an autograph in a letter to Valery Bryusov. Gumilyov’s refraining from publishing this poem could have had various causes, but the author of the paper attributes it to two factors. The first one is that it would have been difficult to embed this text in the conceptual logic of the cross-cutting “plots” of either Romanticheskiye tsvety [‘Romantic Flowers’] (1908) or Zhemchuga [‘Pearls’] (1910), i. e. poetic books the creation of which is chronologically close to the time of writing this poem. The second is the fact that “Neslyshnyi, melkyi padal dozhd’…” explicitly affirms the demonic principle in the human “self ” as an axiological constant, explicating the adherence to the “diabolical” poetics of early Russian symbolism, which Gumilyov had been trying to creatively rethink since 1907. However, despite the author’s neglect, the poem merits close attention, since it shows fundamentally important aspects of Gumilyov’s artistic conception. This poetic text is based on a narrative representation of the meeting between the lyrical subject and the character of a killer, who appears as his double, an alter ego of “the self ”. The analysis of the poem shows that recognizing the value of the painful existence of the demonic stranger is an act of comprehending the ontological nature of evil, which in the consciousness of the lyrical “I” acquires the status of something equivalent to the good of the existential constant. In the structure of this text the motif of the double, which goes back to the poetic practice of the romanticism and of the Russian symbolism, is realised on the story-plot level by dividing the human soul into two hypostases, the “light” and the “dark” one, the meeting of which becomes for the lyrical subject an initiation into the essence of another world. The author formulates the conclusion that getting to know the infernal side of the universe, here through the actualisation of the motif of the double, was in Gumilyov’s writing conceived as a necessary process of gaining spiritual experience that would synthesise the “light” (positive) and the “dark” (negative) aspects of being. Accordingly, the lyrical “I”’s encounter with his criminal- -demonic double presented in the discussed poem reveals the principles of formation of Gumilyov’s occasional mythopoetics based on the convergence of ontological antinomies.
    Źródło:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2021, 14; 81-95
    1427-9681
    2353-4834
    Pojawia się w:
    Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Стихотворение Чеслава Милоша Campo di Fiori в контексте современной русской поэзии: разные формы диалога
    Czesław Milosz’s poem Campo di Fiori” in the context of contemporary Russian poetry: different forms of the dialogue
    Autorzy:
    Rybalczenko, Tatiana
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/480955.pdf
    Data publikacji:
    2011-12-01
    Wydawca:
    Uniwersytet Warmińsko-Mazurski w Olsztynie
    Tematy:
    Czesław Milosz
    Brodsky
    different forms of the dialogue
    Opis:
    In the article, Milosz’s poem Campo di Fiori and Brodsky’s cycle The Roman Elegies arecompared in the aspect of the interpretation of the role of culture and poetic word in the existentialself-identification of the person and the poet. Through the analysis of Rome’s image in the lyricplot, the author of the article compares the worldview of the poets and their conception of the roleof poetry in history and in being. The second part of the article interprets the direct dialogue ofcontemporary Russian poets (Alexei Makushinskii, Gleb Shulpyakov, Ivan Barkov) with Milosz,that offered new variants of the Polish poet’s lyric collision.
    Źródło:
    Acta Polono-Ruthenica; 2011, 1, XVI; 199-216
    1427-549X
    Pojawia się w:
    Acta Polono-Ruthenica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Литературные аллюзии и языковые параллели у Николоза Бараташвили и Адама Мицкевича (стихотворение Мерани и поэма Фарис)
    Literary allusions and linguistic parallels by Nikoloz Baratashvili and Adam Mitskevich (poem Merani and poem Faris)
    Autorzy:
    Микадзе, Манана
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2032755.pdf
    Data publikacji:
    2020-12-30
    Wydawca:
    Uniwersytet w Białymstoku. Wydawnictwo Uniwersytetu w Białymstoku
    Tematy:
    Мицкевич
    Бараташвили
    Фарис
    Мерани
    Mitskevich
    Baratashvili
    Faris
    Merani
    Opis:
    “Of the Georgian romantics, the greatest poet and the greatest philosopher is Nikoloz Baratashvili” – these words of Professor Giorgi Dzhibladze best express the genius of Nikoloz Baratashvili, who at the age of 26 ended his turbulent and tragic life, having failed to fulfill his dreams because of the physical trauma, unable to embody her great love in reality, although Ekaterina Chavchavadze-Dadiani (the object of his unrequited love) saved his poetry from oblivion: it was she who gave the great Georgian writer Ilya Chavchavadze Baratashvili’s manuscript, thanks to which she actually returned the great poet’s Georgian literature to this time, unfortunately, is almost forgotten. In our opinion, Nikoloz Baratashvili could get acquainted with Faris by Adam Mitskevich through Russian translation. This circumstance led some scholars (Iona Meunargia, Kit Abashidze) to believe that the Georgian Merani was allegedly created under a certain influence of the poem of the Polish poet. Such a view of this issue, in our opinion, is devoid of a real foundation, primarily due to the fact that these two works in their artistic form show a very distant, almost insignificant similarity, while the ideological relationship is indisputable. The poetic spirit of Mitskevich was undoubtedly close to Nikoloz Baratashvili. A. Mitskevich dedicated his poem to the Polish scientist Vaclav Razhevsky, who suffered the same fate as the hero of the poem. V. Razhevsky conducted scientific research in Arabia, where he died. Mickiewicz paints a heroic image of a rider who is not afraid of anything; Baratashvili, on the other hand, describes the despair of his rider, who is in a state when nothing in the world matters to him and who prefers death to life, but meaningful death, sacrificed to descendants. The genius of the author of Merani is manifested precisely in the fact that in the harsh, gloomy atmosphere of his time, he still managed to discern that a person in the future will still win, that the time will come and justice will triumph: there will be a holiday on his street. N. Baratashvili was able to unite reason and faith, and in their selfless, titanic confrontation with blind fate, he saw the highest meaning and justification of human existence. Merani for all Georgian poetry is the same crown as The Knight in the Panther’s Skin by Shota Rustaveli. If classic epic thinking found its fullest reflection in Rustaveli’s poem, Merani is a brilliant example of lyrical self-expression characteristic of romantic poetry.
    Źródło:
    Studia Wschodniosłowiańskie; 2020, 20; 63-72
    1642-557X
    Pojawia się w:
    Studia Wschodniosłowiańskie
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
      Wyświetlanie 1-10 z 10

      Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies