Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

English (EN)·Polski (PL)·Yкраїнський (UK)
Przejdź do strony domowej biblioteki Centralna Biblioteka Wojskowa Link otwiera się w nowym oknie Logo biblioteki Prolib Integro - strona głównaCentralna Biblioteka Wojskowa

Wyszukujesz frazę "мягкая сила" wg kryterium: Temat

  Lista filtrów
Wyrównaj
    Wyświetlanie 1-8 z 8
    Tytuł:
    Miękka siła Chin
    China’s soft power
    Мягкая сила Китая
    Autorzy:
    Olechowski, Adam Paweł
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/568669.pdf
    Data publikacji:
    2018
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    China
    soft power
    international relations
    diplomacy
    culture
    Китай
    мягкая сила
    международные отношения
    дипломатия
    культура
    Opis:
    The notion of soft power introduced by American political scientist J. S. Nye is becoming increasingly popular not only in science but also in journalism. In short, this term should be understood as the use of ideology, culture and diplomacy to build the international position of a given state. The masters in the application of soft power are generally considered Western states. However, it is forgotten that for many centuries before the West soft power to build its power was successfully used by China. Also today, rebuilding its international power, China is using soft power in its mastery of the world.
    Введенный американским политологом Дж. С. Най, понятие мягкой силы становится все более популярным не только в науке, но и в журналистике. Короче говоря, этот термин следует понимать как использование идеологии, культуры и дипломатии для построения международной позиции данного государства. Мастера в применении мягкой силы обычно признаются западными государствами. Однако забыто, что за многие века до Запада Китай использовал свою мягкую силу для укрепления своей власти. Также сегодня, восстанавливая свою международную власть, Китай с респектабельным чемпионатом использует мягкую силу.
    Źródło:
    Nowa Polityka Wschodnia; 2018, 2(17); 99-116
    2084-3291
    Pojawia się w:
    Nowa Polityka Wschodnia
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Neoosmańska polityka w Bośni i Hercegowinie i jej wpływ na stosunki etniczne w kraju
    Неосманская политика в Боснии и Герцеговине и ее влияние на этнические отношения в стране
    Neo-Ottomanism Policy in Bosnia and Herzegovina and Its Impact on Ethnic Relations in the Country
    Autorzy:
    Wasiak, Katarzyna
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/1957217.pdf
    Data publikacji:
    2020-12-31
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    Turkey
    soft power
    Bosnia and Herzegovina
    history
    culture
    Турция
    мягкая сила
    Босния и Герцеговина
    история
    культура
    Opis:
    Turkish foreign policy for many years has been based on the concept of strategic depth formulated by Ahmet Davutoğlu. Nowadays, the concept remains a base of Turkish softpower diplomacy addressed to many countries, including Bosnia and Herzegovina. The main sources of the foreign policy are the traditional historical experiences of the Ottoman empire and islamic culture. This article analyzes the Turkish softpower diplomacy in Bosnia and Herzegovina. Nowadays, Turkey is focusing on the Ottoman past, as well as on the events of the 1990s: the civil war and genocide. By This way Ankara is gaining just Bosnian-muslim community support. The main question is why Turkey is leading the foreign policy in such a way? And what impact does this have on Bosnian contemporary ethnic relations?
    В течение многих лет турецкая внешняя политика основывается на концепции стратегической глубины, сформулированной Ахметом Давутоглу. Сегодня эта концепция остается основой турецкой политики мягкой силы, адресованной многим странам, в том числе и Боснии и Герцеговине. Основными источниками внешней политики являются традиционный исторический опыт Османской империи и исламская культура. В данной статье анализируется турецкая дипломатия мягкой силы в Боснии и Герцеговине, где в настоящее время Турция фокусируется на Оттоманском прошлости, а также на событиях 1990-х годов: гражданской войне и геноциде. Таким образом, Анкара получает поддержку только боснийско-мусульманской общественности. Главный вопрос заключается в том, почему Турция так ведет внешнюю политику? И какое влияние это имеет на современные боснийские этнические отношения?
    Źródło:
    Studia Orientalne; 2020, 2(18); 92-114
    2299-1999
    Pojawia się w:
    Studia Orientalne
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Rola Republiki Turcji w procesie mediacji między Ukrainą a Rosją
    The Role of Republic of Türkiye in the Mediation between Ukraine and Russia
    Роль Турецкой Республики в посредническом процессе между Украиной и Россией
    Autorzy:
    Kumelska-Koniecko, Magdalena
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/28850078.pdf
    Data publikacji:
    2023-09-30
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    Republic of Türkiye
    mediation
    soft power
    Russian-Ukrainian war
    Турецкая Республика
    посредничество
    мягкая сила
    российско-украинская война
    Opis:
    Since the armed attack of the Russian Federation on Ukraine on February 24, 2022, the Republic of Türkiye has been to mediate between the conflicting parties as a part of extensive diplomatic activities, the primary goal of which is to induce the parties to a ceasefire, work out peace terms, and, finally, end the war. Although Ankara’s mediation has not yet led to the expected breakthrough, it has managed to reach an agreement on grain exports and exchange prisoners of war. The paper aims to analyse the role of Türkiye as a mediator in Russia’s war against Ukraine, indicating the conditions of Türkiye ‘s involvement in the mediation, and verify the effects of Turkish diplomacy in the short and long-term. Regarding the defined objectives, the following research assumptions were adopted. First, in the face of Russian aggression against Ukraine, Türkiye adopted the ‘strategic autonomy’, which allowed it to maintain its credibility in mediations between the parties and to take care of vital interests in the area of security and economy. Second, Türkiye’s involvement in the mediation has contributed to the country’s increased importance and prestige in the international arena, which is an important element of President Recep Tayyip Erdoğan’s neo-Ottoman strategy that has been implemented for two decades. Third, Ankara’s diplomatic offensive contributed to the warming of Turkish-American relations, which have been in deep crisis since 2016. The following research instruments were used in the preparation of the text: analysis, synthesis, and inference.
    Турецкая Республика с момента вооруженного нападения Российской Федерации на Украину 24 февраля 2022 года осуществляет посредническую деятельность между конфликтующими сторонами в рамках широкой дипломатической деятельности, основной целью которой является побуждение сторон к прекращению огня, выработке условий мира и окончательного завершения войны. Хотя посредничество Анкары пока не привело к ожидаемому прорыву, достигнута договоренность об экспорте зерна и обмене военнопленными. Цель рассуждений, предпринятых в тексте, — проанализировать роль Турции как посредника в войне России против Украины, обозначить условия вовлечения Турции в процесс посредничества и проверить эффекты действия турецкой дипломатии в краткосрочной и долгосрочной перспективе. В связи с поставленными задачами были приняты следующие гипотезы исследования. Во-первых, перед лицом российской агрессии против Украины Турция заняла позицию «стратегической автономии», которая позволяла ей сохранять авторитет при посредничестве между сторонами и заботиться о жизненно важных интересах в сфере безопасности и экономики. Во-вторых, участие Турции в посредническом процессе способствовало повышению позиций и престижа страны на международной арене, что является важным элементом неоосманской стратегии президента Реджепа Тайипа Эрдогана, реализуемой на протяжении двух десятилетий. В-третьих, дипломатическое наступление Анкары способствовало потеплению турецко-американских отношений, которые с 2016 года находятся в глубоком кризисе. При подготовке текста использовались следующие инструменты исследования: анализ, синтез и вывод.
    Źródło:
    Studia Orientalne; 2023, 3(27); 7-29
    2299-1999
    Pojawia się w:
    Studia Orientalne
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Dyplomacja religijna Republiki Turcji
    Religious diplomacy of the Republic of Türkiye
    Религиозная дипломатия Турецкой Республики
    Autorzy:
    Fraszka, Łukasz Sławomir
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/24988520.pdf
    Data publikacji:
    2023-06-30
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    religion
    “religious diplomacy”
    soft power
    foreign policy of Türkiye
    религия
    «религиозная дипломатия»
    мягкая сила
    внешняя политика Турции
    Opis:
    The aim of this article is to analyse the religious dimension of Turkey’s foreign policy in the era of Justice and Development Party rule and the forms of its implementation. The article argues that the Republic of Turkey, in the era of AKP rule, is becoming one of the main state actors in international relations, which is beginning to use religion as an instrument of soft power in its foreign policy. At the same time, using “religious diplomacy” as a formal tool to strengthen the state’s image in the international arena. „Religious diplomacy” is the primary tool of Turkish soft power to strengthen the country’s international position after the Cold War. It aims to promote the Turkish model of Islam as a moderate type of Islam that can coexist with modernity and multiculturalism. It also promotes Turkish language and culture alongside religious curricula by linking Sunni Islam and Turkish nationalism.
    Целью данной статьи является анализ религиозного измерения внешней политики Турции в эпоху правления Партии справедливости и развития и форм его реализации. В статье утверждается, что Турецкая Республика в эпоху правления ПСР становится одним из главных государственных акторов международных отношений, который начинает использовать религию как инструмент мягкой силы в своей внешней политике. В то же время, используя «религиозную дипломатию» как формальный инструмент укрепления имиджа государства на международной арене. «Религиозная дипломатия» является основным инструментом «мягкой силы» Турции для укрепления международных позиций страны после «холодной войны». Он направлен на продвижение турецкой модели ислама как умеренного типа ислама, который может сосуществовать с современностью и мультикультурализмом. Он также продвигает турецкий язык и культуру наряду с религиозными учебными программами, связывая суннитский ислам и турецкий национализм.
    Źródło:
    Nowa Polityka Wschodnia; 2023, 2(37); 256-277
    2084-3291
    Pojawia się w:
    Nowa Polityka Wschodnia
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Zasada nieingerencji w sprawy wewnętrzne innego kraju oraz jej miejsce w polityce zagranicznej Chińskiej Republiki Ludowej
    The principle of non-interference in another country internal affairs and its role in People’s Republic of China foreign policy
    Принцип невмешательства и его место во внешнеполитической стратегии Китайской Народной Республики
    Autorzy:
    Adamczyk, Marcin
    Debita, Magdalena
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/1995831.pdf
    Data publikacji:
    2018-12-31
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    sovereignty
    principle of non-interference
    international law
    China
    Africa
    soft power
    суверенитет
    принцип невмешательства
    международное право
    Китай
    Африка
    мягкая сила
    Opis:
    This essay is an attempt to elaborate the role of state sovereignty and the resulting principle of non-interference in the law and practice of international relations. Authors undertook an attempt to map out the course of the evolutionary process of changing the perception of these rules and the relationship between the concept of state sovereignty and the principle of non-interference in the light of the most important acts of international law. Authors found a need to answer the question about whether and when interference in another country policy is legally and actually permissible. Moreover the goal of the article is to describe and to explain the role of non-interference principle in China’s foreign policy after year 1949. In order to achieve the stated assumption, authors analyze its historical determinant (dated back to the mid of nineteenth century) and also following, after the end of World War II, process of seeking support in international law, in face of two imperialism, which were adversarial to each other. Authors also consider the reasons for China’s economic success in Africa in the context of the principle of non-interference, to finally move into the issue regarding the evolution of the sovereignty perception and non-interference policy among Chinese decision-makers.
    В данной статье обсуждаеться роль государственного суверенитета и вытекающий из этого принцип невмешательства во внутренние дела другой страны в международным праве и практике международных отношений. Анализируется эволюция восприятия этих принципов, а также связь между концепцией государственного суверенитета и принципом невмешательства в свете важнейших актов международного права. Авторы хотят ответить на вопрос о том, допустимо ли, с юридической точки зрения, вмешательство в политику другого государства и в каких случаях. Целью статьи является описание и объяснение роли принципа невмешательства во внешней политике Китая после 1949 года. С этой целью авторы изучили исторические предпосылки (до середины XIX века), а также процесс поиска поддержки в международном праве в лице двух враждебных империалистических государств после окончания Второй мировой войны. Авторы также рассматривают причины экономического успеха Китая в Африке в контексте принципа невмешательства и эволюцию восприятия суверенитета и невмешательства между китайскими политиками.
    Źródło:
    Studia Orientalne; 2018, 2(14); 7-32
    2299-1999
    Pojawia się w:
    Studia Orientalne
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Rozwój chińskiej soft power w Azji Centralnej – szanse i wyzwania
    The development of Chinese soft power in Central Asia – opportunities and challenges
    Развитие китайской soft power в Центральной Азии – шансы и вызовы
    Autorzy:
    Borys, Marek
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/568636.pdf
    Data publikacji:
    2018
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    soft power
    Central Asia
    China
    Confucius Institute
    Chinese culture
    New Silk Road
    мягкая сила
    Центральная Азия
    Китай
    Институт Конфуция
    китайская культура
    Новый Шелковый путь
    Opis:
    The article presents analysis of the development of China’s soft power in Central Asia. Since 2005, China has been trying to promote Chinese language and culture in Central Asia. Institutes of Confucius began to appear in the region. There are currently 13 of them. More and more youth from this region are learning Chinese. They also go to China to study at Chinese universities. Learning Chinese language increases the prospects of professional development and employment for people from the region. However, China still has a long way to achieve a satisfactory level of promoting its culture in the region. There are accusations that Beijing wants to train the Central Asian elites in line with the Chinese model. Central Asian states are, however, particularly sensitive to their cultural heritage. Cultural independence is among the foreign policy priorities of these countries. Beijing should continue to increase efforts to create a positive image in the countries of the region. The new Silk Road is becoming an important element of diplomacy to promote Chinese soft power.
    В статье представлен анализ развития мягкой силы Китая в Центральной Азии. С 2005 года Китай пытается популяризовать китайский язык и культуру в Центральной Азии. В регионе начали появляться институты Конфуция. В настоящее время их тринадцать. Всë больше молодежи из этого региона изучают китайский язык. Они также отправляются в Китай для обучения в китайских вузах. Изучение китайского языка повышает перспективы профессионального развития и занятости людей из региона. Тем не менее, Китай по-прежнему имеет далëкий путь к достижению удовлетворительного уровня популяризации своей культуры в регионе. Есть обвинения в том, что Пекин хочет обучать среднеазиатские элиты в соответствии с китайской моделью. Однако центральноазиатские государства особенно чувствительны к их культурному наследию. Культурная независимость является одним из приоритетов внешней политики этих стран. Пекин должен в дальнейшем увеличивать усилия по созданию позитивного имиджа в странах региона. Новый Шëлковый путь становится важным элементом дипломатии для популяризации мягкой силы Китая.
    Źródło:
    Nowa Polityka Wschodnia; 2018, 3(18); 111-129
    2084-3291
    Pojawia się w:
    Nowa Polityka Wschodnia
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Public and cultural diplomacy in European cities and states’ branding
    Публичная и культурная дипломатия в брендинге европейских городов и государств
    Autorzy:
    Ostrowski, Szymon
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2043266.pdf
    Data publikacji:
    2022-03-31
    Wydawca:
    Wydawnictwo Adam Marszałek
    Tematy:
    International relations
    soft power
    cultural diplomacy
    public diplomacy
    city diplomacy
    nation branding
    city branding
    международные отношения
    мягкая сила
    культурная дипломатия
    публичная дипломатия
    городская дипломатия
    брендинг нации
    брендинг города
    Opis:
    Article “Public and cultural diplomacy in cities’ branding” is a try to set ideas of city diplomacy and idea of branding into theory of international relations. Also, analysis of two West-European and two East-European cities is a chance to analyze chances and threats that both states and cities can encounter during a process of brand building. The main questions that article is answering are “Can cities use their resources and connections to make public and cultural diplomacy?” and “What influence on that process has factor of being a city in post-soviet country or former Soviet Satellite state?” It can be said that cities are able to brand and rebrand itself and they are more flexible than states that cannot run away from some aspects of its identity. In case of difference between western and post-soviet states, the difference is none. In research, numerous rankings, articles and analyses were used as a primary sources in order to characterize how different are images of Italy, Germany, Hungary and Ukraine. Also, paper tries to determine, what is relation between states brand and branding of its cities.
    Статья представляет собой попытку вписать идеи городской дипломатии и брендинга в теорию международных отношений. Кроме того, анализ двух западноевропейских и двух восточноевропейских городов — это возможность проанализировать шансы и угрозы, с которыми могут столкнуться как государства, так и города в процессе построения бренда. Основные вопросы, на которые отвечает статья: «Могут ли города использовать свои ресурсы и связи для публичной и культурной дипломатии?» и «Какое влияние на этот процесс оказывает фактор принадлежности города к в постсоветской стране или бывшем советском государстве-сателлите?». Можно сказать, что города способны к брендингу и ребрендингу, и они более гибкие, чем государства, которые не могут избежать некоторых аспектов своей идентичности. Разницы между западными и постсоветскими государствами нет. В исследованиях в качестве первоисточников использовались многочисленные рейтинги, статьи и анализы, которые позволяют охарактеризовать, насколько различаются образы Италии, Германии, Венгрии и Украины. Также в статье предпринята попытка определить, какова связь между брендом государства ибрендингом его городов.
    Źródło:
    Nowa Polityka Wschodnia; 2022, 1(32); 31-43
    2084-3291
    Pojawia się w:
    Nowa Polityka Wschodnia
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Dyplomacja publiczna w wybranych dokumentach koncepcyjnych Federacji Rosyjskiej w latach 1991-2016
    Autorzy:
    Janczuk, Artur
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/2053927.pdf
    Data publikacji:
    2021
    Wydawca:
    Uniwersytet Marii Curie-Skłodowskiej. Wydawnictwo Uniwersytetu Marii Curie-Skłodowskiej
    Tematy:
    public diplomacy
    Russia’s foreign policy
    militry doctrine
    foreign policy concept
    national security concept
    soft power
    dyplomacja publiczna
    polityka zagraniczna Rosji
    doktryna militarna
    doktryna obronna
    koncepcja polityki zagranicznej
    koncepcja bezpieczeństwa narodowego
    внешняя политика России
    публичная дипломатия
    общественная дипломатия
    мягкая сила
    концепция внешней политики
    концепция национальной безопасности
    военная доктрина
    Opis:
    На 2020 год запланирована публикация новой военной доктрины Российской Федерации - этот документ, несомненно, будет воспринят как интересный предмет анализа, показывающий не только непосредственные намерения, но и образ мышления российской политической элиты. Поэтому целесообразно вспомнить долгую историю в российских концептуальных документах ведущего строительного инструмента мягкой силы - компонента потенциала Российской Федерации, имеющего давнюю традицию, но в связи с системой обусловленностей, характерной для позднего вестфальского мира, в 21 веке приобретшего как никогда ранее актуальное значение; можно даже утверждать, что в реалиях последних десятилетий он вышел на первый план.В связи с этим, автор, приняв рабочее определение явления, исследует прямые и косвенные (подразумеваемые) случаи, когда публичная дипломатия рассматривалась в важнейших стратегических документах и правовых актах, принятых в России в 1991-2016 годах. Проведенный анализ показывает эволюцию подхода российской политической элиты ко всем измерениям публичной дипломатии (переход от поверхностной западной ориентации и либерального дискурса о международном порядке, через проявление ассертивности, до творческой адаптации и повествовательного описания роли полюса многополярного порядка), а также дает представление о политических, социальных и экономических факторах, которые стали причиной этих трансформаций. Также были показаны изменения в области характера используемых методов публичной дипломатии - например, понимание роли диаспоры или связь между имиджевыми мероприятиями экономической дипломатии и экономическим развитием. Эти трансформации представлены на фоне международной системы, а их анализ является дополнением к богатой истории исследований в области информационных влияний Российской Федерации.
    2020 is the year of publication of a new military doctrine of the Russian Federation. The document will, undoubtedly, be received as an interesting object of analysis, expected to show not only direct intentions, but also the hinking patterns representative for the Russian political elites. It is, therefore, advisable to process the history of public diplomacy – the leading tool of building soft power – a long-standing component of Russian Federation’s capability, which due to the composition of determinants typical for the late-Westphalian international order gained an unprecedented level of meaning (or even can be seen as a leading factor).For these reasons, the author – after adopting a working definition – attempts to retrace the direct and indirect (implied) instances of including public diplomacy into the most important strategic documents and legal acts, issued by Russia in the years 1991-2016. The analysis shows the evolution of Russia’s political elites’ approach to all of the dimensions of public diplomacy (shift from superficial westernisation and a liberal discourse on the international order, through demonstrations of assertiveness, to a narrative adopotion of the role of one of the poles of the new international order), and provides insight into the composition of the political, social end economic determinants behind the transition. Also discussed are the shifts within the specifics of the methods of public diplomacy – such as the perception of the role of diaspora, or the link between image, economic diplomacy and economic development. These changes are presented on the background of the state of the international system, and the analysis is an addition to the extensive literature on the Russian Federation’s informational influence.
    Na rok 2020 przewidziano publikację nowej doktryny militarnej Federacji Rosyjskiej – dokument ten niewątpliwie odebrany zostanie jako interesujący przedmiot analizy, ukazujący nie tylko bezpośrednie zamierzenia, ale również wzorce myślenia rosyjskich elit politycznych. Wskazane jest zatem przypomnienie długiej historii uwzględniania w rosyjskich dokumentach koncepcyjnych wiodącego narzędzia budowy soft power – komponentu potencjału Federacji Rosyjskiej, który posiada co prawda długą tradycję, ale wskutek układu uwarunkowań, charakteryzującego ład późnowestfalski, w XXI stuleciu osiągnął znaczenie wcześniej niespotykane; można wręcz stwierdzić, że w realiach ostatnich dziesięcioleci wybił się on na pierwszy plan.Z tych względów, autor – po przyjęciu roboczej definicji zjawiska – podejmuje się prześledzenia bezpośrednich i pośrednich (dorozumianych) przypadków uwzględnienia dyplomacji publicznej w najważniejszych dokumentach strategicznych i aktach prawnych, przyjmowanych w Rosji na przestrzeni lat 1991-2016. Przeprowadzona analiza ukazuje ewolucję podejścia rosyjskich elit politycznych do wszystkich wymiarów dyplomacji publicznej (przesunięcie od powierzchownej okcydentalizacji i liberalnego dyskursu o ładzie międzynarodowym, poprzez manifestację asertywności, aż do adaptacji kreatywnej i narracyjnego objęcia roli bieguna ładu multipolarnego), a także dostarcza wglądu w skład uwarunkowań politycznych, społecznych i gospodarczych, które stały za tymi przekształceniami. Uwidocznione zostały także przemiany w zakresie charakteru wykorzystywanych metod prowadzenia dyplomacji publicznej – jak chociażby percepcji roli diaspory czy związku działań wizerunkowych z dyplomacją ekonomiczną i rozwojem gospodarczym. Przesunięcia te zostają ukazane na tle stanu systemu międzynarodowego, a ich analiza stanowi dodatek do bogatej historii badań w zakresie oddziaływań informacyjnych Federacji Rosyjskiej.
    Źródło:
    Wschód Europy. Studia humanistyczno-społeczne; 2021, 7, 1; 163-188
    2450-4866
    Pojawia się w:
    Wschód Europy. Studia humanistyczno-społeczne
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
      Wyświetlanie 1-8 z 8

      Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies