Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

Wyszukujesz frazę "the apocalyptic" wg kryterium: Temat


Wyświetlanie 1-2 z 2
Tytuł:
Fiction (post-)apocalyptique et usages critiques de l’histoire: "Malevil" (1972) de Robert Merle
(Post)Apocalyptic Fiction and Critical Use of History: "Malevil" (1972) by Robert Merle
Autorzy:
Lévêque, Laure
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/2131040.pdf
Data publikacji:
2022-08-12
Wydawca:
Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
Tematy:
Merle (Robert)
anticipation
post-apocalyptique (fiction)
dystopie
caverne (allégorie de la)
histoire (sens de l’)
science fiction
post-apocalyptic (fiction)
dystopia
(allegory of the) cave
history (meaning of)
Opis:
Marqué par les dérives d’un XXe siècle tombé dans les pires excès et dans l’horreur nue, Robert Merle, romancier humaniste et engagé, en vient à questionner l’humanité de l’homme. Chez cet écrivain populaire, cela passe par l’inscription dans les genres en vogue de l’anticipation ou de la dystopie où les dauphins Fa et Bi sont plus avisés que les humains (Un animal doué de raison, 1967), espèce qui ne mérite pas forcément de se perpétuer (Les hommes protégés, 1974). En 1972, avec Malevil, Merle sacrifie à la littérature post-apocalyptique et imagine qu’une catastrophe nucléaire a ramené l’homme à une condition primaire, situation qui lui sert à penser la crise politique et morale au cœur de la cité. Mais, au-delà de cette classique fonction révélatrice, l’heuristique de la crise confronte Merle aux points aveugles de son référentiel idéologique et le texte met finalement en crise jusqu’aux positions progressistes affichées par l’auteur, rabattant le roman sur les positions réactionnaires qu’un Barjavel développe dans Ravage (1943).
Under the deep impression of the 20th century’s worst excesses and sheer horror, Robert Merle, an engaged, humanist novelist, comes to question the humanity of man. As a popular novelist he imprints this reaction on fashionable genres, such as science fiction and dystopia, in which dolphins Fa and Bi are more informed than the humans (An Animal Endowed with Reason/ The Day of the Dolphin 1967), a species that is not really worth perpetuating (The Protected Men/ The Virility Factor, 1974). In 1972, in Malevil, Merle veers towards post-apocalyptic fiction, imagining a nuclear catastrophe that has brought man back to a primary condition; it is a situation that allows him to conceive of the political and moral crisis at the heart of the city. Beyond this classical revealing function, though, the crisis heuristics brings Merle face to face with the blind spots of his ideological reference, so that the text eventually puts in a crisis situation the very progressive positions exhibited by the author, curbing the text to the reactionary positions of a Bajavel in Ravage/ Ashes, Ashes (1943).
Źródło:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Romanica; 2022, 17, 1; 231-243
1505-9065
2449-8831
Pojawia się w:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Romanica
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Я. П. Полонский как предшественник русского символизма: поэтика лирического цикла ("Сны" Полонского и "Жизнь моего приятеля" Блока)
Yakov Polonsky as a Predecessor of the Russian Symbolism: the Poetics of the Lyrical Cycle (Polonsky’s "Dreams" and „The Life of my Friend” by Blok)
Autorzy:
Федосеева, Татьяна
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/651191.pdf
Data publikacji:
2019
Wydawca:
Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
Tematy:
лирический цикл
Я. П. Полонский
«младосимволисты»
А. А. Блок
человек и общество
апокалиптический сюжет
lyrical cycle
Yakov Polonsky
young symbolists
Aleksandr Blok
man and the society
an apocalyptic plot
Opis:
The creative heritage of Yakov Polonsky foreruns the Russian modernism on the whole and symbolism in particular in terms of both the worldview and the features of poetics. Vladimir Solovyov explained this connection by pointing to the romantic vein in the personality of the poet and to his striving for the ideal. Polonsky was the forerunner of the Russian symbolism in that he affirmed the ideal in the forms of real life. The convergence between his work and the programme of the young symbolists consisted in the absolute reliance on the image as a “symbol of the religious reality” (Aram Asoyan). The lyrical cycles by Polonsky and Blok that are discussed show a dramatic disunity of a community of people who have lost spiritual values of life. The result of this loss is suffering and death (the motive of Retribution). The moment of the highest tension in the development of the lyric plot in Polonsky’s work is the loneliness of the protagonist in the absolute darkness and emptiness of a lifeless space of a mystery. Blok shows the loneliness of his protagonist in the antithesis between the motionless “perfect order” of an ordinary life and the spontaneous movement of reminiscences, of anticipation and of thoughts, all born from dreams. Polonsky’s Dreams close with the Transfiguration achieved through obtaining a mysterious book. Blok’s cycle, in turn, ends with a sentence of suffering in the afterlife for the apostate. The analysis of the plot and motives in the two cycles makes it possible to ascertain their affinity on the level of the symbolic functioning of the motif complex of the apocalyptic plot.
Творческое наследие Я. П. Полонского мировоззренчески и чертами поэтики предшествовало русскому модернизму в целом и символизму в частности. В. С. Соловьев обосновывал эту общность романтической направленностью личности поэта и ее устремленностью к идеалу. Полонский предварил русский символизм тем, что, утверждал идеальное начало в формах действительной жизни. Органичность его творчества программе младших символистов состояла в абсолютном доверии художественному образу как «символу религиозной реальности» (А. А. Асоян). В лирических циклах Полонского и Блока показана драматическая разобщенность сообщества людей, утративших духовные смыслы бытия. Следствием этой утраты становится страдание и смерть (мотив Возмездия). Наиболее напряженным моментом в развитии лирического сюжета у Полонского является одиночество героя в абсолютной темноте и пустоте безжизненного мистериального пространства. У Блока одиночество героя показано в антитезе неподвижного «отменного порядка» обыденности стихийному движению порожденных сном воспоминаний, предчувствий, мыслей. Сны Полонского завершаются мотивом Преображения через обретение тайной книги. Цикл Блока – утверждением посмертного страдания богоотступника. Сюжетно-мотивный анализ двух циклов позволяет установить их родственность на уровне символического функционирования мотивного комплекса апокалиптического сюжета.
Źródło:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2019, 12; 65-79
1427-9681
2353-4834
Pojawia się w:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
    Wyświetlanie 1-2 z 2

    Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies