Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

Wyszukujesz frazę "Достоевский" wg kryterium: Temat


Wyświetlanie 1-3 z 3
Tytuł:
Антиподы «розового христианства». Полемика Кoнстантина Леонтьева с Федором Достоевским и Львом Толстым
Antipodes of “pink Christianity”: Konstantin Leontiev’s dispute with Fyodor Dostoyevsky and Lev Tolstoy
Autorzy:
Broda, Marian
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/651301.pdf
Data publikacji:
2018
Wydawca:
Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
Tematy:
Леонтьев
Достоевский
Толстой
полемика
«розовое христианство»
традиция
антиподы
Konstantin Leontiev
polemics
“pink Christianity”
tradition
antipodes
Opis:
Konstantin Leontiev presented his religious views in a programmatic opposition to the so-called pink Christianity, found in the works and statements of Fyodor Dostoyevsky and Lev Tolstoy. Due to the central position of both his adversaries in the Russian literary, intellectual and cultural tradition, Leontiev’s dispute with them can be regarded as a polemic of a writer with a broadly understood communal tradition – not only with the Russian one, because in Dostoyevsky’s and Tolstoy’s thought Leontiev recognised symptomatic manifestations of much more general religious, cultural and social tendencies of his time. By unmasking the one-sidedness of the interpretation of Christianity that he criticised, he intended to restore the fullness of the Christian Truth. The huge heuristic potential of Leontiev’s perspective notwithstanding, it may be noticed that, in a sense, he himself became one of the victims of the “pink Christianity” which he combated – to the extent that he countered one interpretative one-sidedness with just another.
Константин Леонтьев представил свои религиозные взгляды в программной оппозиции к т. н. розовому христианству, обнаруживающемуся в творчестве и высказываниях Федора Достоевского и Льва Толстого. В связи с тем, что оба оппонента Леонтьева занимают в русской литературной и интеллектуально-культурной традиции центральное место, его полемика с ними может рассматриваться как полемика автора с широко понимаемой коллективной традицией – не только русской, ибо Леонтьев видел в их мысли симптоматичные проявления гораздо более общей религиозно-культурно-общественной тенденции своего времени. Разоблачая односторонность критикуемого изложения христианства, он намеревался восстановить полноту христианской Правды. Несмотря на большой эвристический потенциал мыслительной перспективы Леонтьева, приходится отметить, что в определенном смысле он сам стал одной из жертв «розового христианства», с которым боролся, – в той степени, в которой одной интерпретационной односторонности была противопоставлена другая.
Źródło:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2018, 11; 99-110
1427-9681
2353-4834
Pojawia się w:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Биография и орнаментализм в постмодернистском романе о Достоевском (Лето в Бадене Л. Цыпкина)
Biography and ornamentalism – a postmodern novel about Dostoyevsky (Leonid Tsypkin’s Summer in Baden-Baden)
Autorzy:
Szabó, Tünde
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/650984.pdf
Data publikacji:
2017
Wydawca:
Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
Tematy:
Л. Цыпкин
Ф. М. Достоевский
постмодернистский миф
орнаментальная проза
Leonid Tsypkin
Fyodor Dostoyevsky
postmodern myth
ornamental prose
Opis:
The paper examines how Leonid Tsypkin’s novel Summer in Baden-Baden utilises the apparatus of symbolist ornamental prose, one of the characteristic features of Russian Modernism, while it applies postmodern devices to construct the myth of Dostoyevsky as a gambler. The plot of Tsypkin’s novel, which relies on primary sources, especially Anna Dostoyevskaya’s diary, highlights the feeling of humiliation as a central component of the personality of Dostoyevsky as a character. At the same time, on the ornamental level of the text, repetitive motifs and equivalences are applied with the aim of placing emphasis on transcending the humiliation, which can be achieved through “aspiring for the summit” and a network of motifs connected with it. As a result, the motif structure of The Gambler, the most autobiographical of Dostoyevsky’s novels, becomes transcoded.
В статье рассматривается роман Л. Цыпкина Лето в Бадене одновременно и как современная версия орнаментальной прозы русских символистов и как постмодернистский миф о Достоевском-игроке. В сюжете романа, основанном на первоисточниках, прежде всего на дневнике А. Г. Достоевской, выделяется чувство униженности как основное слагаемое нравственно-психологического облика Достоевского-героя. С точки зрения орнаментализма, благодаря приему повтора разнообразных эквивалентных элементов, в романе изображается преодоление чувства униженности, которое в тексте реализуется с помощью метафор «стремления вверх». В результате в романе происходит перекодировка мотивной структуры романа Игрок, наиболее автобиографического романа Ф. М. Достоевского.
Źródło:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica; 2017, 10
1427-9681
2353-4834
Pojawia się w:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Психологическая символика сновидений в творчестве Ф.М. Достоевского
The Psychological Symbolism of Dreams in the Work of F.M. Dostoevsky
Autorzy:
Zacharova, Erica
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/46618749.pdf
Data publikacji:
2023
Wydawca:
Uniwersytet Łódzki. Wydawnictwo Uniwersytetu Łódzkiego
Tematy:
русская классическая литература
Ф.М. Достоевский
Преступление и наказание
сны
психология
психологическое толкование сновидений
Russian classical literature
Dostoevsky
Crime and Punishment
dreams
psychology
psychological interpretation of dreams
Opis:
В статье рассматривается феномен сновидений в художественном тексте, в творчестве писателя-психоаналитика Федора Михайловича Достоевского, который относится к авторам Золотого века русской литературы и считается одним из самых важных представителей русской и мировой литературы. Сны сопровождают человека с древнейших времен, поэтому очень интересно наблюдать за их значением не только в психологической, но и в литературоведческой интерпретациях. В художественном тексте можно заметить символику и значение сновидений, а также проанализировать распространенность сновидений в определенном тексте. В романе Преступление и наказание (1866) изображено конкретно пять снов. Первые два сна приснились главному герою романа незадолго до совершения преступления, следующие два сна – после совершения преступления, а последний сон – во время принудительных работ в Сибири. Для анализа был избран второй сон, анализ которого опирается на теоретическую базу символики сновидений (в психологии), в частности на теории швейцарского психолога и психиатра К.Г. Юнга (архетипальные образы) и американского психолога Дж. Хиллмана (мифологические образы). Путем анализа избранного произведения статья интерпретирует возможную психологическую символику сна Родиона Раскольникова, замечает его смысл и старается эксплицитно и имплицитно показать символику данного сна. Цель статьи – исследовать (психологическое) значение снов как подсознательного конструкта литературного персонажа.
The article analyses the phenomenon of dreams in literary texts, specifically in the works of Fyodor Mikhailovich Dostoevsky, a master of depicting human psychology. Dostoevsky belongs to the authors of the Golden Age of Russian literature and is considered one of the most important representatives of Russian and world literature. Dreams have accompanied humans since ancient times, making it intriguing to explore their significance not only from a psychological perspective but also within the realm of literary interpretations. Through literary texts, we can grasp the symbolism and meaning of dreams and analyze their prevalence in each context. In the novel Crime and Punishment (1866), there are five distinct dreams. The first two dreams are dreamt by the novel’s protagonist shortly before committing the crime, the next two dreams occur after the crime, and the last dream takes place during his forced labour in Siberia. For this analysis, the second dream was chosen, and the interpretation is based on the theoretical foundations of dream symbolism, especially drawing from the theories of Swiss psychologist and psychiatrist C.G. Jung (archetypal images) and American psychologist J. Hillman (mythological images). Through this analysis, the article aims to interpret the possible psychological symbolism of Rodion Raskolnikov’s dream, discern its meaning, and explicitly and implicitly identify the dream’s symbols. The goal of the article is to explore the (psychological) significance of dreams as a subconscious construct of a literary character.
Źródło:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Linguistica Rossica; 2023, 22; 179-187
1731-8025
2353-9623
Pojawia się w:
Acta Universitatis Lodziensis. Folia Linguistica Rossica
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
    Wyświetlanie 1-3 z 3

    Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies