Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

English (EN)·Polski (PL)·Yкраїнський (UK)
Przejdź do strony domowej biblioteki Centralna Biblioteka Wojskowa Link otwiera się w nowym oknie Logo biblioteki Prolib Integro - strona głównaCentralna Biblioteka Wojskowa

Wyszukujesz frazę "1900" wg kryterium: Wszystkie pola

  Lista filtrów
Wyrównaj
    Wyświetlanie 1-8 z 8
    Tytuł:
    Afera Rana – wpadka polskiego wywiadu w ZSRS w 1936 r.
    Autorzy:
    Kuśnierz, Robert
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/654136.pdf
    Data publikacji:
    2011
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    Służby wywiadowcze wojskowe
    Polska 1900-1945
    stosunki wojskowe
    Związek Radziecki 1900-1945
    Szpiegostwo polskie
    Opis:
    The Ran affair – a blunder of Polish secret service in the USSR in 1936In the atmosphere of omnipresent escalating terror Stalin’s state, on May 28th, 1936, a Polish military secret service officer, Stefan Kasperski, was arrested in Moscow. Officially, he worked in the Polish Consulate in Kiev as a clerk named Alfred Ran, and unofficially he ran a secret service unit H5. In the 1930s the so called “Ran affair” was the biggest failure giving away the weaknesses of the Polish intelligence in the Soviet Union. According to colonel Stefan Mayer, head of Branch II of General Staff, “it was a severe blow for Polish secret service network in Russia, concealed within foreign service system”.Lieutenant Kasperski spent two months in two Moscow prisons. After a few days’ interrogation he admitted to working in the consulate under a false name, but did not give away the Polish agents’ network. Having returned to Poland, he gave a detailed report on the causes of the trouble, his stay in prison, and the course of the interrogation. The whole of the 164‑page report can be found in the Central Military Archive. Since access to NKWD materials collected in the Łubianka archive is impossible, Kasperski’s report is highly valuable as it shows ways in which Soviet investigators dealt with spies.Kasperski was released owing to the “blunder” of a Soviet spy in Warsaw, Sokolin. Colonel Stefan Mayer’s lecture, given in London many years after the affair, allows us to find out more about the inner history of the exchange of Ran for Sokolin. Mayer emphasized that it was the first fully successful retortion, and that it strengthened the conviction held by Ministry of Foreign Affairs that those were the best methods of working with Russians. Афера Рана – провал польской разведки в СССР в 1936 годуВ атмосфере заостряющегося всеобщего террора в тоталитарном государстве Сталина, 28 мая 1936 г в Москве был арестован офицер польской военной разведки поручик Стефан Касперский. Официально он работал в консульстве РП в Киеве под именем Альфред Ран, а неофициально управлял разведывательным представительством H.5. В 30‑х гг. прошлого века так называемая афера Рана оказалась самым большим провалом, скомпрометировавшим польскую разведку в СССР. По словам многолетнего шефа 2 отдела Главного Штаба подполковника Стефана Маера это был ≪очень тяжелый удар для польской разведывательной сети в России, конспирировавшейся в дипломатическом корпусе≫.Поручик Касперский провел в двух московских тюрьмах два месяца. После нескольких дней допросов, не выдав сети польской агентуры, все же признался, что он является офицером, работающим в польском консульстве под фальшивой фамилией. После возвращения в страну Касперский очень подробно описал причины своей неудачи, пребывание в московских тюрьмах и ход допросов. Его раппорт (164 страницы) находится в Центральном Военном Архиве в Варшаве. Из‑за недоступности материалов бывшего НКВД, хранящихся в архиве на Лубянке, несомненно, что этот раппорт представляет собой огромную ценность. Частично в нем описываются методы работы советских следователей по отношению к ≪шпионам≫.На освобождение Касперского повлиял провал советского шпиона в Варшаве Соколина. О кулисах дела Соколина и его обмена на Рана можно узнать из лекции полковника Стефана Маера, которую он прочитал в Лондоне. Маер подчеркивал, что это был первый очень удачный ответный удар советской разведке, а министерство иностранных дел убедилось, что при пере‑ говорах с россиянами нужно использовать, собственно говоря, вот такие аргументы.
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2011, 46
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Walka dyplomatyczna Polski o Galicję Wschodnią 1918‑1923
    Autorzy:
    Leinwand, Aleksandra
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/654146.pdf
    Data publikacji:
    2011
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    Galicja
    Ukraina
    polityka i rządy 1900-1945
    Polska 1918-1921
    Wojny o granice
    kwestie terytorialne
    Ukraina 1900-1945
    Opis:
    Poland’s diplomatic battle for Eastern Galicia in the years 1918‑1923A number of local conflicts surfaced during World War I. Numerous countries stood for their rights, and that led to arguments which could not be solved peacefully. Battles for dominance over a certain area, for territories, for borders, broke out all over Europe. The end of the Great War was not the end of those conflicts, one of which was the Polish–Ukrainian war for Lvov and Eastern Galicia, fought between 1918 and 1920.The lands of former Poland, which after 1772 were ruled by Austrians – known under the popular name of Galicia – were inhabited by Poles, Ukrainians, Jews, Lemks, Armenians, and Germans. The Galicia of the autonomous era (after 1867) was an area where both Poles and Ukrainians could realize their ambitions to develop their cultures. In the second part of the 19th century, Ukrainians developed their national movement in Eastern Galicia, and at the end of the century Ukrainian political parties emerged. Ukrainians also began to – to some extent inspired by Poles – form paramilitary organizations.The outbreak of the European conflict in 1914 was received, both by Polish and Ukrainian politicians, with hope for a crucial change in the state of national matters. The interests of the two sides were divergent, which made the already existing antagonism deeper. Towards the end of the war, the Polish–Ukrainian quarrel over the political shape of Galicia was included in the range of issues connected with the construction of the new order in Central‑Eastern Europe.The military attempt, carried out by Ukrainians on the night of October 31st to November 1st, 1918, with the intention to take over Lvov and Eastern Galicia, initiated a P olish–Ukrainian war which lasted until the summer of 1919, and ended in Polish offensive that pushed Ukrainians behind the Zbrucz. The end of military activities was followed by intensification in Poland’s diplomatic battle over Galicia’s attachment.The issue was present at the Peace Conference in Paris from the beginning. Ententa’s agreement for the Polish troops to take the whole Eastern Galicia up to the Zbrucz was Poland’s success. It also caused protests from the Ukrainian delegation in Paris. A.peace treaty with Germany, signed in Versailles on June 28th, 1919, established the western border of Poland, but not the eastern one. Decisions of the High Council that followed were not satisfactory for the Polish side. Neither the settlements of the Versailles Treaty nor the Riga Treaty of March 18th, 1921, ending the Polish–Soviet war, brought a conclusive decision as to the attachment of Galicia.Diplomatic struggle continued. Ukrainians led a diplomatic propaganda campaign on the international scene. With Poland enjoying a period of stabilization, Polish Foreign Ministers made further efforts to regain Eastern Galicia. Finally, in 1923, as a result of notes and interventions by the government, as well as favourable circumstances, the struggle was brought to an end. The act describing the status of Eastern Galicia and its attachment to Poland was accepted by the Council of Ambassadors on March 15th, 1923.The military and diplomatic victory of independent Poland was a defeat of independence – seeking Ukraine. The events discussed were to become tragic legacy in the relations between Poland and Ukraine. Дипломатическая борьба Польши за Восточную Галицию в 1918‑1923гг.Первая мировая война привела к вспышке различных локальных конфликтов. Многочисленные народы начали напоминать о своих правах, что привело к многочисленным спорам, которые не удалось решить мирным путем. В разных точках Европы осуществлялась вооруженная борьба за превосходство на данной территории, за территорию и границы. Окончание Первой мировой войны не означало окончания этих конфликтов. Одним из подобного рода конфликтов была польско‑украинская война 1918‑1919 гг. за территорию Львова и Восточную Галицию.Земли бывшей Речи Посполитой, которые после 1772 г. находились в австрийском владении – в обиходе называемые Галиция – заселяли поляки, украинцы, евреи, лемки, армяне и немцы. Галиция периода автономии (после 1867 г.) была территорией, на которой как поляки, так и украинцы могли удовлетворять свои стремления, связанные с развитием собственной культуры. Во второй половине XIX в. в Восточной Галиции активно развивалось украинское национальное движение, а в конце столетия начали действовать украинские политические партии. Также украинцы начали создавать военизированные организации (в основном под влиянием поляков).Вспыхнувший в августе 1914 г европейский конфликт был воспринят как польскими, так и украинскими политиками с надеждой на решительные изменения по национальному вопросу. Интересы обеих сторон расходились, что углубляло существующий с давних времен польско‑украинский антагонизм. В конце войны польско‑украинский спор за Галицию находился в центре внимания вопросов, связанных с построением нового порядка в Центральной и Юго‑Восточной Европе.Военный переворот, который осуществили украинцы ночью с 31 октября на 1 ноября 1918 г. с целью захвата Львова и Восточной Галиции, привели к длящейся до 1919 г. польско‑украинской войне. Закончилась она польским наступлением, результатом которого было изгнание украинцев за Збруч. Вместе с прекращением вооруженной борьбы усилилась начатая ранее дипломатическая борьба Польши за территорию Восточной Галиции.Этот вопрос изначально рассматривался на Парижской мирной конференции. Согласие Антанты на занятие польскими войсками территории всей Восточной Галиции по линии реки Збруч была успехом, которого смогла достичь Польша. Это привело к протестам украинской делегации. Подписанный 28 июня 1919 г. в Версале мирный договор с Германией обозначил только лишь западную границу Польши, а не восточную. Очередные решения Верховного Совета по вопросу Восточной Галиции имели характер половинчатый и не удовлетворили польскую сторону. Ни решения Версальского договора, ни закончившего польско‑советскую войну Рижского договора от 18 марта 1921 г. не принесли существенных изменений и не ответили на вопрос, кому все же должна принадлежать Восточная Галиция. Дипломатическая борьба продолжалась далее. Как украинцы, проводившие пропагандистскую кампанию на международном форуме, так и очередные главы польского Министерства Иностранных Дел продолжали дальнейшие усилия в борьбе за территорию Восточной Галиции. В конце концов, в 1923 г. ноты и интервенции польского правительства, а также способствующие Польше обстоятельства, позволили закрыть этот вопрос.Резолюция, которая, наконец, определила статус Восточной Галиции и ее связь с Польшей, была принята Советом Послов 15 марта 1923 г. Победа (военная и дипломатическая) независимой Польши была одновременно поражением стремящейся к суверенности Украины. Рассматриваемые вопросы имели негативное влияние на развитие польско‑украинских отношений.
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2011, 46
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Przewrót majowy Józefa Piłsudskiego w wybranych tytułach opiniotwórczej prasy amerykańskiej
    Autorzy:
    Różański, Przemysław
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/609124.pdf
    Data publikacji:
    2018
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    amerykańska prasa wobec Polski 1918–1939
    przewrót majowy
    Józef Piłsudski
    Polska 1900–1945
    polska polityka i rządy 1918–1939
    opinia publiczna 1900–1945 w Stanach Zjednoczonych
    American press on Poland 1918–1939
    May Coup
    Poland 1900–1945
    Opis:
    W artykule zanalizowano pięć opiniotwórczych dzienników amerykańskich: „New York Times”, „Chicago Daily Tribune”, „Washington Post”, „Los Angeles Times” i „Atlanta Constitution”. Pierwsze informacje o przewrocie majowym Piłsudskiego wymienione pisma wydrukowały już 13 maja. Teksty, które ukazywały się do 21 maja, były opisem walk stoczonych na ulicach Warszawy między oddziałami Piłsudskiego a wojskami lojalnymi wobec konstytucyjnych władz Rzeczypospolitej Polskiej. The article analyses five opinion-forming American prestige papers: The New York Times, The Chicago Daily Tribune, The Washington Post, The Los Angeles Times and The Atlanta Constitution. First information on the 1926 May Coup d’État by Józef Piłsudski was printed on front pages of these papers already on 13 May, the next day after it had started. Most of the articles published every day until 21 May were attempts to describe fights that broke out in the streets of Warsaw between Piłsudski’s troops and forces loyal to the constitutional authorities of Poland.
    Źródło:
    Dzieje Najnowsze; 2018, 50, 3
    0419-8824
    Pojawia się w:
    Dzieje Najnowsze
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Stosunek państwa łotewskiego do miejscowych Polaków i Białorusinów w początkach niepodległości łotewskiej
    Autorzy:
    Gierowska-Kałłaur, Joanna
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/654132.pdf
    Data publikacji:
    2011
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    Łotwa
    stosunki międzyetniczne
    XX w.
    Mniejszości
    Polacy
    1900-1945
    polityka rządowa
    Łotwa 1900-1945
    Białorusini
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2011, 46
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Polacy‑Żydzi‑Sowieci – nadal „zbyt trudne” pytania?
    Autorzy:
    Boćkowski, Daniel
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/654096.pdf
    Data publikacji:
    2011
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    Wojna światowa (1939-1945)
    Żydzi
    Związek Radziecki
    Kresy Wschodnie
    stosunki międzyetniczne 1900-1945
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2011, 46
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Merited, (Un)Appreciated, (Un)Remembered: Women in Educational and Social Policy Sciences as a Scholarly Discipline in Poland, 1900–39
    Autorzy:
    Bołdyrew, Aneta
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/601595.pdf
    Data publikacji:
    2018
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    Polish female scholars
    history of science
    educational sciences
    social policy
    Opis:
    The first four decades of the twentieth century saw an intense development in the Polish lands of educational sciences and social policy sciences. A role of importance in the development of the underlying theory for these scientific domains and in the pursuit of pioneering empirical studies fell to a group of women who combined their intellectual interests and scientific research with activities in the fields of education and social work. This article seeks to outline their scholarly achievements (until 1939) and point to the specificity of their effort: none of them pursued a ‘classical’ academic career comprehended in terms of getting employed and promoted by a university. Their formative experience consisted in studying abroad and obtaining their doctoral degrees there. Migrations and membership in (or contribution to) international scientific organisations enabled them to deepen their knowledge and present their theories in the international forum whilst also making them acquainted with the academic models functioning in West European countries in the context of female participation. The personal histories of Polish female scholars researching into education and social history show the ‘typical’ experience of reluctance and arbitrariness of the academic circles, male-dominated as they were at that time when gender weighed high on career-seeking in science. This implied search for strategies and areas of activity which enabled to participate in the world of science. Pursuance of research, in selected areas, and publication of scholarly texts was enabled through the cooperation with organisations which welcomed female experts such as those employed (for example) with ministries; the Polish Society for Social Policy was one such organisation. In spite of multiple hindrances and restrictions, those female scholars who got employed on a full-time basis with academies which were ‘alternative’ to the traditional universities – the Institute of Special Pedagogy, the State Institute of Teachers, and primarily, the Free Polish University – enjoyed the most favourable conditions of work.
    Źródło:
    Acta Poloniae Historica; 2018, 117
    0001-6829
    Pojawia się w:
    Acta Poloniae Historica
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Józef Piłsudski wobec wyborów do parlamentu austriackiego oraz działalności polskich posłów socjalistycznych IX kadencji (1897–1900)
    Autorzy:
    Gaul, Jerzy
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/953727.pdf
    Data publikacji:
    2018
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    socjalizm
    parlamentaryzm
    Rada Państwa w Wiedniu
    Józef Piłsudski
    Galicja
    socialism
    parliamentarism
    Imperial Council in Vienna
    Galicia
    Opis:
    Józef Piłsudski w młodości zmagał się z carskim despotyzmem i poszukiwał alternatywnych rozwiązań dla Polski, m.in. w konstytucyjnej monarchii habsburskiej. Wyrazem tego były kontakty od 1892 r. z socjalistami z zaboru austriackiego, wspieranie ich w kampanii wyborczej w 1897 do V kurii Izby Posłów Rady Państwa w Wiedniu i współpraca z posłami socjalistycznymi z Galicji w latach 1897–1900. 
    In his youth, Józef Piłsudski struggled with tsarist despotism and sought for alternative solutions for Poland, inter alia in the constitutional Habsburg monarchy. To this end, from 1892 he maintained contacts with socialists from Galicia (the Austrian share of the partitioned Polish lands), he supported them in the electoral campaign of 1897 to the fifth curia of the Imperial Council in Vienna, and cooperated with socialist deputies from Galicia in 1897–1900.
    Źródło:
    Kwartalnik Historyczny; 2018, 125, 4
    0023-5903
    Pojawia się w:
    Kwartalnik Historyczny
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
    Tytuł:
    Sowieckie organy bezpieczeństwa na Wołyniu w latach 1944‑1947
    Autorzy:
    Kaczyński, Adam Rafał
    Powiązania:
    https://bibliotekanauki.pl/articles/653760.pdf
    Data publikacji:
    2012
    Wydawca:
    Polska Akademia Nauk. Instytut Historii im. Tadeusza Manteuffla PAN w Warszawie
    Tematy:
    Związek Radziecki
    Narodnyj Komissariat Vnutrennyh Del
    Komitet gosudarstvennoj bezopasnosti
    Wołyń
    Ukraina
    1939-1945 (Wojna i okupacja)
    polityka i rządy 1900-1945
    polityka i rządy 1945-1970
    Opis:
    The Soviet secret police in Volyn in the years 1944‑1947History of the Soviet secret police in Volyn is a perfect example to illustrate the main problems of Soviet power in controlling the newly incorporated and also hostile to the USSR territory. On the one hand, we are dealing with an extremely efficient reproduction of power structures, but on the other hand we are dealing with a shortage and an exceptionally poor quality of personnel forming the new system. An early preparation of foundations of the new administration and managerial personnel had been largely nullified after the arrival in Volyn. For the Soviet secret police, this situation is perfectly noticeable both in their structure, and also in temporary efforts of the authority aiming at rescuing plans which are falling apart. In contrast to earlier liberated eastern districts of Ukraine by the Red Army, where the reconstruction of prewar structures did not encounter with resistance, Volyn was an extremely difficult and dangerous area. As far as the District Departments of the NKVD and NKGB [NKVD – The People’s Commissariat of Internal Affairs, NKGB – The People’s Commissariat for State Security] formed on the east freely develop their activities and had no major problems with the reconstruction of departments and sections standing lower in the organizational hierarchy, so in Volyn even the best trained and experienced commanders were not able to perform their tasks without the adequate preparation of regular officials. In order to find a remedy for the dramatic shortage of personnel in the ranks of the Soviet secret police former partisans were massively conscripted, and local residents formed additional Destructive Troops. Similarly, the emphasis in the Red Army was placed on the number of officials not on the quality of the new officials. The acceptance of partisans on the one hand solved the problem of the number of officials and knowledge of the terrain, but on the other hand it completely loosened discipline, and drastically reduced the level of the whole the secret police. It should be emphasized that the Soviet secret police, especially the Militia, were often the only representatives of Soviet power in the field and became a symbol of its kind. As a result, the common perception, not only the Chekisty, but also ordinary people directed from the inside of the USSR to work in Volyn caused reasonable fear and distrust.In the initial period of the Soviet secret police in Volyn, successes in combating the underground movement have been achieved only by a large number of involved officials and thanks to the impetus of taken actions. The massive arrests connected with the primitive and brutal interrogation methods caused that sooner or later investigators pointed out at people really connected with the underground movement and handed them over to further „processing” to more professional cadres from the Boards of Districts or even to the officers working at the republican level. Massive terror applied in the fight against banditry in addition to numerous abuses and crimes committed by the officials immensely contributed to the continuation of the underground movement resistance and deepen already gigantic human loss and devastation of the war.It is worth emphasizing that the Soviet secret police continually evolved and changed, not only ways of its activities, but also structures. Along with the defeat of the partisan units and transition of the underground movement to deep conspiracy, the main emphasis was moved from actions conducted by the Internal Forces to the operational activities coordinated by the Departments of Battle against Bandits. The system of command and registration was also subject to continuous improvement.Analyzing the documents concerning the activities of the Soviet secret police we can make an attempt to propose the thesis that Volyn became a sort of peculiar training ground on which, without losses, the Soviet leadership tested various methods of taking control of the terrain and subordination of the reluctant population. As a result of these actions total Sovietization was performed. An effective, extremely bloody and brutal combat system with the underground movement was also created. Советские органы безопасности на Волыни в 1944‑1947 гг.История советских органов безопасности на Волыни является хорошим примером, иллюстрирующим основные проблемы советской власти при овладении ново присоединенных, но враждебно относящихся к СССР территориям. С одной стороны, наблюдалось здесь очень быстрое и организованное восстановление власти, с другой стороны, недобор и исключительное низкое качество кадров, участвующих в восстановлении и укреплении строя. Вступительная подготовка новой администрации и управленческих кадров были в значительной степени потеряны после прибытия на Волынь. В случае органов безопасности эта ситуация очень хорошо видна как на их структуре, так и на экстренных мерах властей, целью которых было спасение срывающихся планов. В отличие от освобождаемых ранее восточных областей Украины, где восстановление довоенных структур не встретило сопротивления, Волынь была территорией необычайно трудной и опасной. Если на востоке сформированные областные отделы НКВД И НКГБ без всяких препятствий развивали свою деятельность и не встречали каких бы то ни было проблем с восстановлением своих отделов и ячеек, то на Волыни даже самые лучшие руководители не были в состоянии реализовать поверенных им заданий без специально приготовленных рядовых функционеров. Чтобы решить проблему огромного недобора кадров в ряды органов безопасности массово включили бывших партизан, а из жителей образовали вспомогательные Истребительные Батальоны. Подобно, как и в Красной Армии, упор был положен на количество, а не на качество новых функционеров. Включение партизан, с одной стороны, решило проблемы недобора кадров и знания территории, а с другой стороны, абсолютно расшатало дисциплину и резко снизило уровень всех органов. Следует подчеркнуть, что органы безопасности, особенно милиция, часто были единственными представителями советской власти на территории, поэтому стали ее своеобразным символом. В результате в массовом сознании не только чекисты, но и обычные люди, направленные с центральных районов СССР на работу на Волынь, возбуждали небеспричинные страх и недоверие.На начальном этапе деятельности советских органов безопасности на Волыни, успехи в разгроме подполья удалось достигнуть только лишь благодаря огромному количеству задействованных функционеров и масштабу проводимых операций. Массовые аресты в сочетании с примитивными жестокими методами привели к тому, что рано или поздно следователи ловили людей, которые реально были связаны с подпольем и передавали их для дальнейшей ≪разработки≫ более профессиональным кадрам с Областных Управлений или даже офицерам работающим на республиканском уровне. Массовый террор, применяемый в рамках борьбы с бандитизмом в сочетании с многочисленными превышениями полномочий функционеров, привели к увели‑ чению времени сопротивления подполья и уже итак колоссальных людских потерь и военных разрушений.Необходимо подчеркнуть, что органы безопасности постоянно эволюционировали и изменяли не только способы своей деятельности, но также и структуру. Вместе с разгромом партизанс‑ ких отрядов и переходом подполья в глубокую конспирацию главный упор был перенесен с мероприятий, проводимых Внутренними войсками на оперативные действия, координируемые Отделами по Борьбе с Бандитизмом. Постоянному улучшению поддавались также система их управления и учета.Анализируя документы, касающиеся деятельности органов безопасности, мы можем рискнуть выдвинуть тезис, что Волынь стала своеобразным опытным полигоном, на котором не учитывая человеческих потерь, советское руководство тестировало разные методы овладения территорией и подчиняла враждебно настроенное население. В результате этих действий удалось провести не только абсолютную советизацию, но также разработать эффективную, хоть необычайно кровавую и жестокую систему мероприятий по борьбе с подпольем.
    Źródło:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej; 2012, 47
    2353-6403
    1230-5057
    Pojawia się w:
    Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej
    Dostawca treści:
    Biblioteka Nauki
    Artykuł
      Wyświetlanie 1-8 z 8

      Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies