Informacja

Drogi użytkowniku, aplikacja do prawidłowego działania wymaga obsługi JavaScript. Proszę włącz obsługę JavaScript w Twojej przeglądarce.

Wyszukujesz frazę "Soviet" wg kryterium: Temat


Wyświetlanie 1-13 z 13
Tytuł:
Radzieckie/rosyjskie dostawy broni i uzbrojenia konwencjonalnego do Syrii w latach 1955–2012 – podejście ilościowe
Autorzy:
Dmochowski, Tadeusz
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/568331.pdf
Data publikacji:
2014
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
conventional arms trade
Soviet
Russia
Syria
торговля оружием
обычное оружие
СССР
Россия
Сирия
Opis:
Gaining by Syria independence from France in 1946 and the rise of the State of Israel supported by Western countries, which from the beginning was in the political and military conflict with the Arab states, created for the Soviet Union the new possibilities of the political game in the Middle East. From 1955 to 1991, USSR became the main supplier of conventional arms to Syria (displacing the United Kingdom). In the years 1955–1991 Syria bought in the Soviet Union arms for $ 34.6 billion in SIPRI trend indicator values , which accounted for 8.04% of the value of the total Soviet arms sales during this period. After the collapse of the USSR cooperation in this regard was continued and throughout the years 1992–2012 Russia remained the main and dominant arms supplier to Syria, though not on this scale as earlier. However, especially the 90s of the twentieth century meant a huge setback in comparison to the previous period – then delivery has been completed of diesel engines for the modernization of tanks ordered in Soviet Union, and 3,000 antitank guided missiles were ordered in Russia. In the years 1992–2012 Russia has sold Syria arms for $ 1.254 billion SIPRI trend indicator values , which accounted for 1.21% of the total sales of Russian arms and weapons of 103.393 billion $.
Получение Сирией независимости от Франции в 1946 году и создание государства Израиль, поддерживаемого западными странами, который с самого начала был в военном и политическом конфликте с арабскими государствами, создало СССР возможность политической игры на Ближнем Востоке. С 1955 по 1991 год, основным поставщиком оружия в Сирию становится СССР (вытесняя Великобританию). В 1955–1991 годы Сирия закупила в Советском Союзе оружие за $ 34,6 млрд. значения тренд-индикатора SIPRI (выраженные в млн. долл. США в постоянных ценах 1990 г.), на долю которых приходится 8,04% от стоимо сти продажи советского оружия в этот период. После распада СССР сотрудничествo в этом отношении былo продолженo и на протяжении многих лет (1992–2012) Россия оставалась главным и доминирующим поставщиком оружия в Сирию, хотя и не в таких масштабах как ранее. Тем не менее, особенно 90-e годы ХХ века оказались огромной неудачей по сравнению с предыдущим периодом – завершено поставки заказаных еще в Cоветском Союзе дизельных двигателей для модернизации танков, в России заказанo 3000 противотанковых управляемых ракет. В 1992–2012 годы Россия продала Сирии оружие стоимость $ 1,254 млрд. значения тренд-индикатора SIPRI, на долю которых приходится 1,21% от общего объема продажи российского оружия общей стоимости 103,393 млрд.$.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2014, 2(7); 75-102
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Turkey forever balances between East and West
Турция навсегда балансирует между Востоком и Западом
Autorzy:
Olszowska, Karolina Wanda
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/24988519.pdf
Data publikacji:
2023-06-30
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Turkey
Cold War
Soviet Union
United States
Russia
Турция
холодная война
СССР
США
Россия
Opis:
When looking at contemporary Turkish politics, an incorrect notion is often circulated that Turkey has only in recent years, as far back as under Recep Tayyip Erdoğan, begun a policy of balancing between East and West. The purpose of this article is to analyze Turkey’s posture – in terms of balancing between spheres of influence – after the end of World War II until Turkey joined NATO and then compare it with Turkey’s stance during the Justice and Development Party government in the context of relations with the United States and Russia. This will help answer the question: to what extent is Ankara’s current balkanizing attitude something surprising? Aren’t specific patterns of the 1945–1952 period similar to those of the 21st century, and the differences are the attitudes of Washington and Moscow rather than Ankara?
При взгляде на современную турецкую политику часто бытует неверное представление о том, что Турция только в последние годы, еще при Реджепе Тайипе Эрдогане, начала политику балансирования между Востоком и Западом. Цель этой статьи – проанализировать позицию Турции – с точки зрения балансирования между сферами влияния – после окончания Второй мировой войны до вступления Турции в НАТО, а затем сравнить ее с позицией Турции во время правления Партии справедливости и развития в контексте отношений с США и Россией. Это поможет ответить на вопрос: насколько нынешняя балканизирующая позиция Анкары является чем-то удивительным? Разве конкретные закономерности периода 1945–1952 гг. не аналогичны таковым в 21 веке, а различия заключаются в отношении Вашингтона и Москвы, а не Анкары?
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2023, 2(37); 239-255
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Religious activity and expression of national identity of Ukrainians during the introduction of the new Soviet ritual: 1960’s–1970’s
Религиозная деятельность и выражение национальной идентичности украинцев в период введения новой советской обрядности: 1960–1970-е гг.
Autorzy:
Kindrachuk, Nadia
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/28408783.pdf
Data publikacji:
2023-09-30
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Ukrainians
religious customs and traditions
church
national consciousness
totalitarian regime
atheism
Soviet power
new Soviet ritualism
denationalization
украинцы
религиозные обычаи и традиции
церковь
национальное сознание
тоталитарный режим
атеизм
советская власть
денационализация
новая советская обрядность
Opis:
The party ideologues of the Soviet totalitarian state artificially developed and actively introduced into the life of the titular nation of the Ukrainian SSR a new Soviet ritualism, the main goal of which was to raise from every Ukrainian a Russified citizen of the Soviet type without national identity and religious beliefs, with a Russian consciousness, mentality and language. The article proves that the ancient church and religious traditions and customs of the Ukrainian people continued to be a part of the everyday culture of Ukrainians. The religious activity of representatives of the Ukrainian ethnic group was especially observed during the celebration of Christmas, Epiphany, Easter and other church holidays. And although the number of adherents of religious rites in the republic was different – from less in the East to more in the West, Christian values, despite atheism, continued to be the basis of the spiritual life of the absolute majority of Ukrainians.
Партийные идеологи советского тоталитарного государства искусственно разрабатывали и активно внедряли в жизнь титульной нации УССР новую советскую обрядность, главной целью которой было воспитать из каждого украинца русифицированного человека советского типа без национальной идентичности. и религиозных убеждений, с русским сознанием, менталитетом и языком. В статье доказано, что исконные церковно-религиозные традиции и обычаи украинского народа продолжали оставаться частью повседневной культуры украинцев. Религиозная деятельность представителей украинского этноса особенно наблюдалась во время празднования Рождества, Крещения, Пасхи и других церковных праздников. И хотя количество приверженцев религиозных обрядов в республике было разным – от меньшего на Востоке до большего на Западе, христианские ценности, вопреки атеизации, продолжали оставаться основой духовной жизни абсолютного большинства украинцев.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2023, 3(38); 286-302
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Polityka eksterminacji obywateli Drugiej Rzeczypospolitej przez Trzecią Rzeszę i Związek Sowiecki w latach 1939–1945 Część II: Polityka Związku Sowieckiego
Autorzy:
Matelski, Dariusz
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/568512.pdf
Data publikacji:
2017
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Poles
Jews
Ukrainians
Belarusians
Soviet occupation
extermination
genocide
поляки
евреи
украинцы
белорусы
советская оккупация
истребление
геноцид
Opis:
One of the basic instruments in the implementation of an anti-Polish nation policy was an unprecedented on such a scale forced displacement of population. In the case of Moscow, it was a reference to the tsarist policy of mixing the peoples of the empire. It has been systematically implemented since the days of Tsar Ivan the Terrible (1530–1584), and under Joseph Stalin’s rule, it has grown into the official ethnicity policy of the Soviet state. The extermination policy of the Soviet Union was aimed at full unification of the looted territories with the rest of the Soviet empire. It was realized through physical liquidation of Polish intelligentsia, officials of Polish state administration, police and army. Already on September 18th, right after the invasion of Poland, several thousand Poles were shot by Soviet soldiers and military police; without a trial. Forced deportations, public executions, mass murders and concentration camps are a common feature of both murderous systems: Nazism and Stalinism. Except for the gas chambers, all methods of destroying humans were already earlier applied in the East (since November 1917), and later in Nazi Germany (since January 1933). The only difference was that from June 22, 1941, Stalin was counting on emergence of a territorially unspecified Polish state, which Hitler had never planned. Poland as the only member of the Allied side in World War II was shifted territorial (and reduced by 100 thousand sq. Km compared to August 31, 1939) and forced to exchange population, and became a satellite of the Soviet Union for 45-year – all at the request of Moscow.
Одним из основных инструментов реализации антипольской этнополитики были не встречавшиеся до сих пор в таком масштабе принудительные пере- селения и выселения жителей. В случае Москвы это перекликалось с царской политикой смешивания народов империи; она систематически проводилась со времен царя Ивана Грозного (1530-1584), а период правления Иосифа Сталина стала официальной этнической политикой советского государства. Политика истребления Советской Союза была направлена на полную уни- фикацию захваченных земель с остальной территорий советской империей. Ее воплощение проводилось путем физической ликвидации польской ин- теллигенции, служащих польской государственной администрации, поли- ции и армии. Уже 18 сентября, то есть непосредственно после нападения на Польшу от пуль советских солдат и военных жандармов погибло несколько тысяч поляков. Расстреливали их без судов. Принудительные переселения, депортации, публичные экзекуции, мас- совые расстрелы и концлагеря – это общая черта обеих губительных систем: гитлеризма и сталинизма. За исключением газовых камер, все методы и спо- собы уничтожения людей были применены раньше на востоке (от ноября 1917 г.), а лишь позже в нацистской Германии (от января 1933 г.). Единствен- ная разница заключалась в том, что от 22 июня 1941 г. Сталин допускал воз- можность возникновения ближе неопределимого территориально польско- го государства, чего Гитлер никогда не планировал. Польша как единственный союзник альянтов во II мировой войне – по требованию Москвы – была территориально перемещена (и уменьшена на 100 тыс. км2 сравнительно с 31 августом 1939 г.) и была вынуждена пойти на обмен населения, а также на 45 лет стала страной, зависимой от СССР.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2017, 4(15); 205-226
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Demokratyzacja państw Europy Środkowej i Wschodniej w kontekście rozpadu Związku Radzieckiego, na łamach czasopisma podziemnego „Obóz”
Democratization of the countries of Central and Eastern Europe in the context of the collapse of the Soviet Union, in the context of the underground magazine “Obóz”
Демократизация стран Центральной и Восточной Европы в контексте распада Советского Союза, в контексте подпольного журнала «Обоз»
Autorzy:
Bielanowska, Judyta
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/24988518.pdf
Data publikacji:
2023-06-30
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
“Obóz”
Central and Eastern Europe
the Soviet Union
democratization
«Обоз»
Центральная и Восточная Европа
Советский Союз
демократизация
Opis:
The democratization of the former Soviet Union countries was a long and arduous process of regaining the sovereignty lost after World War II. The political, social, economic, cultural and institutional transformations taking place at that time, both in the territory of the former Soviet republics and those formally independent of the USSR, but in fact completely dominated by it, constituted a conglomerate of various factors, conditioning in most cases a bloodless revolution. The systemic transformation, however, did not go everywhere in the direction expected by society and the new political class. In many countries, the quality of overall structural transformations left much to be desired. Not everywhere was it possible to fill the institutional void left by the liquidated organs of government and the security apparatus. The lively assessment of the new, democratic political system, formulated in statu nascendi, was shared by the opinion-forming circles that had so far operated in the underground and had a strong influence on the social mood of individual countries. One of the independent magazines devoted to the problems of neighboring countries was the underground periodical “Obóz”.
Демократизация стран бывшего Советского Союза была долгим и трудным процессом восстановления суверенитета, утраченного после Второй мировой войны. Политические, социальные, экономические, культурные и институциональные преобразования, происходившие в это время как на территории бывших советских республик, так и формально независимых от СССР, но фактически полностью находящихся под его властью, представляли собой конгломерат различных факторов, обуславливающих в большинстве случаев бескровная революция. Однако системная трансформация не везде шла в том направлении, которого ожидали общество и новый политический класс. Во многих странах качество общих структурных преобразований оставляло желать лучшего. Не везде удалось заполнить институциональную пустоту, образовавшуюся после ликвидированных органов власти и аппарата безопасности. Живую оценку новой, демократической политической системы, сформулированную in statu nascendi, разделяли формирующие общественное мнение круги, действовавшие до сих пор в подполье и имевшие сильное влияние на социальные настроения отдельных стран. Одним из независимых журналов, посвященных проблемам соседних стран, был подпольный журнал «Обоз».
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2023, 2(37); 212-238
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Eurasian Integration – the Multidimensional Project and its Implementation
Евразийская интеграция — многоуровневый проект и его реализация
Autorzy:
Waśkiel, Tomasz
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/1955721.pdf
Data publikacji:
2019-09-30
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Eurasian Economic Union
integration
post-Soviet area
discourse analysis
Евразийский Экономический Союз
интеграция
постсоветское пространство
дискурсивный анализ
Opis:
The article focuses on the activities of the Eurasian Economic Union. Organization can be interpreted as a further step in the integration process of the Eurasian bloc. The first detailed integration plan was announced in 2011 by the presidents of Russia, Belarus and Kazakhstan in the articles published in the Russian daily “Izviestia”. The presidents’ articles outlined the future alliance, the most important goals and the principles of integration. Leaders mentioned the rule of equality and sovereignty, emphasized that the organization should be non – exclusive. All presidents stipulated that the alliance will not be politicized and spoke only about the economic integration. Finally, one of the strongly stressed postulates was the cooperation with other international organizations. The analysis showed that only part of the postulates presented at that time was accomplished. The implementation of the main goal, multi-level economic integration, remains incomplete.
Статья посвящена деятельности Евразийского Экономического Союза. Организацию можно интерпретировать как следующий шаг в интеграционном процессе евразийского блока. Первый подробный план интеграции был объявлен в 2011 году президентами России, Беларуси и Казахстана в статьях, опубликованных в российской газете «Известия». В статьях президентов были обозначены перспективы будущего альянса, важнейшие цели и принципы интеграции. Лидеры упомянули правило равенства и суверенитета, подчеркнув, что организация должна быть открытой для всех. Все президенты сделали оговорку, что альянс не будет политизирован, и писали только об экономической интеграции. Наконец, одним из особо подчеркнутых постулатов было сотрудничество с другими международными организациями. Анализ показал, что была выполнена лишь часть представленных в то время постулатов. Реализация главной цели, многоуровневой экономической интеграции, остается незавершенной.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2019, 3(22); 44-58
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Modernizacja czy kolonizacja? Recepcja okresu radzieckiego w polityce historycznej Kazachstanu i Uzbekistanu
Autorzy:
Kuryłowicz, Michał
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/568872.pdf
Data publikacji:
2017
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
politics of memory
Uzbekistan
Kazakhstan
Russia
Soviet Union
postcommunism
colonialism
историческая политика
Узбекистан
Казахстан
Россия
Советский Союз
посткоммунизм
колониализм
Opis:
The article describes the politics of memory of the Soviet Union in post-soviet Kazakhstan and Uzbekistan (1991–2016). The analysis is based on the following documents: Presidents N. Nazarbaev and I. Karimov statements, their publications, the politics of commemoration and historical education in Kazakhstan and Uzbekistan after 1991. Author tries to compare two national historical narrations over the Soviet regime and argues that Uzbeks and Kazakhs were used two different approach of criticism of soviet colonialism, related to their foreign policy towards Russia
Статья описывает формирование исторической политики в отношении Со- ветского Союза в Казахстане и Узбекистане (1991–2016). Анализ базируется на нижеследующих источниках: выступлениях президентов Н. Назарбаева и И. Каримова, написанных ими книгах, коммеморативной политике в Ка- захстане и Узбекистане и историческом образовании в этих республиках по- сле 1991 года. Автор пытается сравнить две исторические наррации в отно- шении советского режима, приходя к выводу, что они расходятся в критике советского колониализма. Одновременно эти разные наррации тесно связа- ны с внешней политикой этих стран в отношении России.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2017, 4(15); 167-189
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Problem katyński w podręcznikach polskich i sowieckich w XX wieku
Autorzy:
Składanowski, Henryk
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/568706.pdf
Data publikacji:
2016
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Katyn massacre
communism
The People’s Republic of Poland
The Soviet Union
катынский расстрел
коммунизм
Польская Народная Республика,
Советский Союз
Opis:
Katyn crime, also known as the Katyn massacre, committed on the orders of the authority of the Soviet country, then treated as classified information, finally totally denied, was one of those historical facts that were kept secret for a very long time. From 1943 when it was revealed to 1990 the soviet Union denied their responsibility for the massacre. It changed on 13 April 1990 when the government agency TASS released the official statement confirming the soviet commission of the crime. Therefore I found it very sensible to analyze the problem of Katyn crime in various history course books in Poland and Russia, formerly The Soviet Union. In the communist times in Poland the authors of history course books generally omitted the problem although surprisingly it appeared in so called Stalin times and in the eighties when Poland was governed by general Wojciech Jaruzelski. It looked similar in the Soviet Union. The situation changed at the end of Michail Gorbaczow pierestojka and glasnost period when the students of the 11th grade were informed in their history course books about the death of Polish officers in Katyn in 1940.
Катынский расстрел, из-за осуществления его по поручению руководства советского государства и введения секретности действий, а также созна тельного затирания его совершения в более позднем периоде, был одним из дольше всего скрываемых исторических фактов. С момента его выявления в 1943 году и вплоть до 1990 года руководство СССР отрицало свою ответственность за катынский расстрел. Перелом наступил 13 апреля 1990 года, когда государственное Агентство ТАСС выдало официальное заявление, подтверждающее совершение этого преступления советской стороной. Поскольку раньше повсеместно отрицалось совершение этого преступления советской стороной – так в Советском Союзе, как и в Польской Народной Республике. Поэтому имело смысл вновь проанализировать вопрос катынского расстрела, который появлялся в школьных учебниках по истории в Польской Народной Республике и Советском Союзе. В периоде ПНР тема катынского расстрела обычно умалчивалась в учебниках по истории, однако появлялась в них в наименее ожидаемых моментах, то есть во времена сталинизма и в период правления ген. Войцеха Ярузелського в 80-е гг. XX века, но по разным поводам и причинам. Похожим образом выглядела ситуация в Советском Союзе, где лишь в последнем периоде перестройки и гласности Михаила Горбачева в 1989–1990 гг. Были введены радикальные изменения в школьных учебниках по истории для 11-го класса средней школы, информируя, что раскрытые данные подтверждают смерть польских офицеров в Катыни действительно в 1940 году, то есть ее совершили россияне.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2016, 1(10); 153-171
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Adaptacja pokoleń społeczeństw postsowieckich do radykalnych zmian społecznych
Adaptation of generations in post-Soviet countries to most radical social changes
Адаптация поколений постсоветских стран к радикальным социальным изменениям
Autorzy:
Długosz, Piotr
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/568570.pdf
Data publikacji:
2020
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Post-Soviet countries
transformation
social changes
generation
adaptation
socio-cultural trauma
постсоветские страны
трансформация
социальные изменения
поколение
адаптация
социо-культурная травма
Opis:
The article inquiries into the influence of age on the adaptation to changes among post-Soviet societies. The analysis of secondary data from survey research conducted in representative research samples in post-soviet republics was used in the research. Survey data from Russia (N=992), Belarus (N=1034), Moldova (N=970) and Ukraine (N=1000) was analyzed. The results show that the age facilitates positive adaptation. Younger generations had a higher level of happiness, evaluated their financial situation, their standing in the social hierarchy and prospects for the future better. The highest level of satisfaction with democracy was noted in Belarus and Russia. Lower marks were given by the citizens of Moldova, whereas the biggest disappointment was noticed in Ukraine. The Russians and the Belarusians followed by the Moldovans were located on high positions on the continuum of adaptation to social changes, but the Ukrainians managed to adapt to the system to the lowest degree.
Целью статьи было исследование влияния возрастного фактора представителей постсоветских стран на приспособление к социальным изменениям. В статье пред¬ставлены результаты опроса, который проводился на репрезентативных выборках в бывших советских республиках. Анализ ответов респондентов из России (N=992), Беларуси (N=1034), Молдавии (N=970) и Украины (N=1000) показал, что возраст респондента способствует позитивной адаптации. Так, представители младшего поколения имели высший уровень счастья, лучше оценивали финансовую ситуацию и позицию в социальной иерархии, а также лучше оценивали свое будущее. Наи¬высший уровень удовлетворения демократией зафиксирован в Беларуси и в России, более низкий у жителей Молдавии, и наибольшее разочарование было на Украине. Исследование показало, что лучше всего с приспособлением к общественным изменениям справлялись россияне, потом белорусы, дальше молдаване и хуже всего украинцы.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2020, 2(25); 9-35
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Islam w wersji azerbejdżańskiej
The Azerbaijani version of Islam
Autorzy:
Pająk, Anna
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/1955746.pdf
Data publikacji:
2019-12-31
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Islam in the post-Soviet space
Azerbaijan
Azerbaijani identity
Islam in Azerbaijan
South Caucasus
ислам на постсоветском пространстве
Азербайджан
азербайджанская идентичность
ислам в Азербайджане
Южный Кавказ
Opis:
Azerbaijan is the only republic of the South Caucasus, the majority of its are Muslims. It is a religion deeply rooted in the culture and history of the Azeris, which is also a significant element of the identity of this nation. Although 70 years of Soviet rule in the territory of today’s Azerbaijan destroyed the role of religion among the local community (at least certainly in the public sphere), the collapse of the USSR brought a certain revival both national and religious, which was also related to the escalation of the conflict in Nagorno-Karabakh. Islam to some extent consolidated society in the face of increasing tensions, becoming the base of the survival of tradition and rebuilding an independent state. At present, it should be stated that Islam plays a small role in the political life of Azerbaijan. The state is secular in its character as well as the local nationalist movement. However, the public debate constantly raises the question of whether Azerbaijani Islam is in the sphere of fundamentalist influence, which could lead to a religious revolution. The paper attempts to analyze the role and significance of Islam in today’s Azerbaijan, with particular emphasis on its importance to the Azerbaijani identity, financing Muslim communities, the activities of radical groups and the popularity of religion among youth.
Азербайджан - единственная республика Южного Кавказа, в которой большинство граждан являются мусульманами. Это религия, глубоко укоренившаяся в культуре и истории азербайджанцев, которая также является важным элементом идентич- ности этой нации. И хотя 70 лет советской власти на территории современного Азербайджана уничтожили роль религии среди местного населения (безусловно в общественной сфере), распад СССР принёс определенное возрождение как национального, так и религиозного характера, что также было связано с эскалацией конфликта в Нагорном Карабахе. Ислам в некоторой степени консолидировал общество перед лицом усиливающейся напряженности, становясь основой вы- живания традиции и построения заново независимого государства. В настоящее время следует констатировать, что ислам играет небольшую роль в политиче- ской жизни Азербайджана. Государство имеет светский характер, как и местное националистическое движение. Тем не менее, общественные дебаты постоянно поднимают вопрос о том, находится ли азербайджанский ислам в сфере влияния фундаментализма, который может привести к религиозной революции. В статье предпринята попытка проанализировать роль и значение ислама в современном Азербайджане, обращая особое внимание на его важность для азербайджанской идентичности, финансирования мусульманских общин, деятельности радикальных групп и популярности религии среди молодежи.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2019, 4(23); 143-143
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Role theory and Russia’s attempts to integrate the post-Soviet space: from internal to international duties
Ролевая теория и попытки России интегрировать постсоветское пространство: от внутренних к международным обязанностям
Autorzy:
Strycharz, Damian
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/2176727.pdf
Data publikacji:
2022-12-31
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Russian foreign policy
post-Soviet space
regional integration
role theory
national role conception
Внешняя политика России
постсоветское пространство
региональная интеграция
ролевая теория
национальная ролевая концепция
Opis:
With the Russian invasion of Ukraine in February 2022, Moscow’s foreign policy towards the post-Soviet space has become an even greater area of concern. In order to better understand Russia’s behaviour in the post-Soviet space, it is worth analysing what led to Moscow’s renewed interest in this area. There are numerous accounts explaining Russia’s policies towards its neighbourhood, but they often focus on material factors or Russian imperial complexes. To address the existing gap and examine changes in Moscow’s attitude towards the region, this paper will use role theory and analyse shifts in Russia’s national role conceptions. It argues that the combination of important external and internal factors led to changes in perception of Russia’s international duties and responsibilities between Putin’s rise to power and his return to the presidency in 2012. Consequently, these changes resulted in different understanding of Russia’s role in the post-Soviet space, which had implications for Russia’s increasingly aggressive actions in the region afterwards.
После российского вторжения в Украину в феврале 2022 года внешняя политика Москвы в отношении постсоветского пространства стала еще более серьезной проблемой. Чтобы лучше понять поведение России на постсоветском пространстве, стоит проанализировать, что привело к возобновлению интереса Москвы к этой сфере. Существует множество версий, объясняющих политику России по отношению к своим соседям, но они часто сосредоточены на материальных факторах или российских имперских комплексах. Чтобы устранить существующий разрыв и изучить изменения в отношении Москвы к региону, в данной статье будет использована ролевая теория и проанализированы сдвиги в представлениях о национальной роли России. Утверждается, что сочетание важных внешних и внутренних факторов привело к изменению восприятия международных обязанностей и ответственности России в период между приходом Путина к власти и его возвращением на пост президента в 2012 г. Следовательно, эти изменения привели к различному пониманию роли России на посту президента. - Советское пространство, что впоследствии повлияло на все более агрессивные действия России в регионе.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2022, 4(35); 72-100
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Становление и развёртывание движения шестидесятников и советская политика идеологизации, русификации культурнообразовательного пространства украинцев: конец 1950-х – 1960-е гг.
Formation and deployment of the movement of the Sixtiers and the Soviet policy of ideologizing, russification of the cultural and educational space of Ukrainians: the late 1950s–1960s
Autorzy:
Киндрачук, Надежда
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/2120007.pdf
Data publikacji:
2022-09-30
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Soviet state
ideologizing
russification
totalitarian regime
Sixtiers
national self-expression
opposition sentiments
Ukrainian nation
советское государство
идеологизация
русификация
тоталитарный режим
шестидесятники
украинская нация
национальное самовыражение
оппозиционные настроения
Opis:
This article examines the Soviet policy of ideologization and, russification of the cultural and educational space of the Ukrainian nation in the late 1950s – 1960s and characterizes the formation and development of the movement of the Sixtiers. Despite the comprehensive control of the Soviet totalitarian state over human thinking, the young creative Ukrainian activist continued to be a living intellectual force that was able to adequately analyze socio-political processes in Ukraine and sought radical change in society at that time. This period was marked by the emergence of the Sixtiers – a new generation of Ukrainian national intelligentsia, who defended the national language, education and culture, freedom of artistic creativity. Despite the difficult socio-political circumstances of the time, a significant cultural progress took place in the creative life of the Ukrainian SSR, saturated with a diverse range of views, ideas and aspirations. In Ukraine, there was an irreversible process of national self-determination of Ukrainians through the cultural and educational space. Nonconformist sentiments in Ukrainian environment began a gradual transition to new democratic norms and standards in the life of the Ukrainian nation.
В данной статье исследуется советская политика идеологизации, русификации культурно-образовательного пространства украинской нации конца 1950-х – 1960-х гг. и характеризуется становление и развертывание движения шестидесятников. Несмотря на всеобъемлющий контроль советского тоталитарного государства над мышлением человека, молодой творческий украинский актив продолжал оставаться той живой интеллектуальной силой, которая была способна адекватно анализировать общественно-политические процессы в Украине и стремилась к кардинальным изменениям в обществе того времени. Очерченный период ознаменовался появлением шестидесятников – нового поколения украинской национальной интеллигенции, выступившей в защиту национального языка, образования и культуры, свободы искусства. Вопреки сложным тогдашним общественно-политическим обстоятельствам в творческой жизни УССР произошло заметное культурное продвижение, насыщенное разнообразным спектром взглядов, идей и стремлений. В Украине проходил необратимый процесс национального самоопределения украинцев через культурно-образовательное пространство. Нонконформистские настроения в украинской среде положили начало постепенному переходу к новым демократическим нормам и стандартам жизни украинской нации.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2022, 3(34); 145-170
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
Tytuł:
Dziedzictwo przeszłości i pamięć historyczna jako czynniki determinujące politykę bezpieczeństwa. Przypadek polityki zagranicznej i obronnej Polski 1918-1944/45 r.
The heritage of the past and historical memory as factors determining security policy. The case of Polish foreign and defense policy 1918-1944/45
Наследие прошлого и историческая память как факторы, определяющие политику безопасности. Казус иностранной и оборонной политики Польши 1918–1944/45
Autorzy:
Kuk, Leszek
Powiązania:
https://bibliotekanauki.pl/articles/1930271.pdf
Data publikacji:
2021-06-30
Wydawca:
Wydawnictwo Adam Marszałek
Tematy:
Polish Question/question polonaise in the XIXth century
European security
system 1815–1914
Versailles collective security system
foreign policy of the Second Polish
Republic
Polish power cencepts in the interwar period
Polish political élite between the
Wars (1918–1939)
Polish German relations 1918–1939
Polish Soviet relations 1918–1939
«польский вопрос/question polonaise» в XIX веке
европейская
система безопасности 1815-1914
внешняя политика Второй Польской Республики
политические элиты Второй Польской Республики
польско-немецкие отношения
в межвоенный период
польско-советские отношения в межвоенный период
Opis:
The shaping of the security and defence policy of the Second Polish Republic took place primarily under the influence of the development of the domestic situation in the country and evolution of the European security system. However, in the case of Poland, experience and historical memory played a greater role in this field than in the case of other countries. Poland as a state did not exist for a dangerously long 123 years. During that period, as a kind of substitute for the Polish state, the so-called “Question polonaise/Polish Question” was present in the political life and security of system Europe, that is all problems related to the Polish nation’s efforts to regain the state, which often manifested itself in the form of armed uprisings. It was so difficult to solve that it remained unresolved throughout the nineteenth century. Both the circumstances of the collapse of the Polish state and the evolution of the «question polonaise» in the «long» nineteenth century (for Poland from 1795 to 1918) provided Europe with experiences going in different directions, evoking on the one hand certain hopes and expectations, but on the other hand doubts, and even fears. As a result, in 1918, the project of restoring the Polish state was universally (and irrevocably!) accepted, but no agreement was reached on its borders, and thus, indirectly, on its socio-economic system. The year 1918 should be seen not only as the end of the century of the struggle for independence, but also as the opening of the next century, the century of the struggle to maintain the Polish state and to give it a form corresponding to the aspirations of the nation and accepted by the geopolitical surroundings of Poland. In the short interwar period, those efforts were not successful. Faced with the evolution of the international situation and the European security system, unfavourable for Poland, the political elites largely failed. They came from the upper and privileged social classes, mainly from the post-feudal layer of landowners and from the intelligentsia, rooted in that layer, both of whom were especially numerous in Poland. In many areas of key importance from the point of view of the security of the country and of the nation, they were unable to break out of the circle of ideas and views taken from the past. In their political thinking, they were subject to the limitations typical of post-feudal landowning layers. And so, in the internal dimension, they did not manage to make the effort to reform social relations in the form of a radical land reform, or to give real equality to national minorities (especially Ukrainian and Jewish). They also failed to prevent the evolution of the state system in an anti-democratic and authoritarian direction. In the external dimension, they failed to properly assess the potentials, intentions, and actions of the two totalitarian powers which bordered on Poland, namely the Third Reich and the Soviet Union.
Формирование политики безопасности и обороны Польской Республики происходило в первую очередь под влиянием развития внутренней ситуации страны и эволюции европейской системы безопасности. Однако, в случае Польши, по сравнению с другими странами, в этой области большую роль сыграли опыт и историческая память. Польша как государство не существовало опасно долго -123 года. В этот период, как бы взамен польского государства, в политической жизни и в системе безопасности присутствовал т.н. «question polonaise/польский вопрос» - комплекс вопросов, связанных со стремлением польской нации восстановить государство, который часто проявлялся в форме вооруженных восстаний. В связи со своей сложностью в XIX в. он так и оставался нерешенным. Оба обстоятельства - распад польского государства и эволюция «польского вопроса» в «долгом» XIX в. (для Польши 1795-1918 гг.) -привносили Европе двоякий опыт, т.е., с одной стороны, определенные надежды и ожидания, но с другой - сомнения и даже опасения. Это означало, что в 1918 году проект восстановления польского государства был одобрен повсеместно (и безвозвратно), но не достигнуто соглашения относительно его границ и, таким образом, косвенно - его социально-экономической системы. 1918 год должен быть признан не только концом столетия борьбы за независимость, но и началом следующего века борьбы за сохранения польского государства и придачу ему формы, которая соответствовала бы аспирациям народа и могла быть принята геополитическим окружением Польши. В короткий межвоенный период эти усилия не увенчались успехом. Ввиду неблагоприятной для Польши эволюции международной и европейской системы безопасности в значительной степени не оправдала себя политическая элита. Она происходила из высших и привилегированных слоев населения, в первую очередь из особо многочисленного в Польше постфеодального слоя помещиков и происходившей из него интеллигенции. Во многих ключевых с точки зрения безопасности страны и народа сферах они не могли освободиться от мировоззрения из прошлого. Их политическое мышление подвергалось ограничениям, типичным для постфеодального слоя владельцев. Во внутреннем измерении, они не решились провести реформу социальных отношений в виде радикальной сельскохозяйственной реформы, ни на реальное равенство национальных меньшинств (особенно украинцев и евреев). Им не удалось предотвратить эволюцию государственной системы в антидемократическом и авторитарном направлении. А во внешнем измерении, им не удалось должным образом оценить потенциалы, намерения и действия двух соседних тоталитарных держав, т.е. Третьего Рейха и Советского Союза.
Źródło:
Nowa Polityka Wschodnia; 2021, 2(29); 41-82
2084-3291
Pojawia się w:
Nowa Polityka Wschodnia
Dostawca treści:
Biblioteka Nauki
Artykuł
    Wyświetlanie 1-13 z 13

    Ta witryna wykorzystuje pliki cookies do przechowywania informacji na Twoim komputerze. Pliki cookies stosujemy w celu świadczenia usług na najwyższym poziomie, w tym w sposób dostosowany do indywidualnych potrzeb. Korzystanie z witryny bez zmiany ustawień dotyczących cookies oznacza, że będą one zamieszczane w Twoim komputerze. W każdym momencie możesz dokonać zmiany ustawień dotyczących cookies