Zachodnioniemiecka dyplomacja o zagrożeniu radziecką interwencją zbrojną w Polsce – jesień 1980 r.

RFN była żywotnie zainteresowana wydarzeniami w Polsce, a przede wszystkim groźbą interwencji ZSRR, która mogła poważnie skomplikować relacje RFN-NRD. W oparciu o niemieckie materiały archiwalne podjęto próbę odpowiedzi na trzy zasadnicze pytania: czy rząd RFN liczył się jesienią 1980 r. z interwencją ZSRR w Polsce? Jakie warunki musiały być spełnione, aby ZSRR zdecydował się na działania siłowe? Czy w ocenach RFN sytuacja w Polsce wykazywała podobieństwa do sytuacji w Czechosłowacji w 1968 r.? Odpowiedzi na te pytania pozwolą zrozumieć zarówno działania podejmowane przez Bonn wobec Polski i całego bloku wschodniego, jak i prezentowane przez polityków RFN postawy.

The Federal Republic of Germany was vitally interested in the events occurring in Poland and, above all, in the threat of Soviet intervention, which could seriously complicate the FRG-GDR relations. The author attempted to answer three fundamental questions based on German archival materials: Did the German government count on the USSR’s intervention in Poland in the autumn of 1980? What conditions had to be fulfilled for the USSR to decide on forceful action? Did the German assessment of the situation in Poland show similarities to the situation in Czechoslovakia in 1968? Answering these questions will make it possible for us to understand Bonn’s actions towards Poland and the entire Eastern Bloc and the attitudes presented by German politicians.

На основе немецких архивных материалов, прежде всего из боннского Политического архива Министерства иностранных дел и рассекреченных материалов Федеральной разведывательной службы, была предпринята попытка ответить на три фундаментальных вопроса: учитывало ли западногерманское правительство возможность советской интервенции в Польше? Какие условия должны были быть выполнены, чтобы СССР решился на силовые действия? Обнаруживалось ли сходство ситуации в Польше с ситуацией в Чехословакии в 1968 году? Анализ показал, что с первых дней волнений в Польше западные страны учитывали возможность дисциплинировать поляков силой, в соответствии с предыдущей советской практикой усмирения мятежных обществ (Берлин 1953, Будапешт 1956 или Прага 1968). Развитие ситуации было оценено как очень динамичное и побуждающее к решительным действиям. В польской действительности обнаруживалось определенное сходство с ситуацией в Праге в период, предшествовавший интервенции Варшавского договора. В ФРГ ожидалось, что в интервенции в Польшу могут быть задействованы как советские, так и восточногерманские и чехословацкие войска. Потенциальным импульсом, вызывающим военные действия Москвы, могла стать угроза отказа ПОРП от монополии на власть или решение ввести настоящий политический плюрализм в ПНР. После декабрьского кризиса 1980 года в т.н. узком кругу НАТО началась сверхсекретная работа над сценарием реакции Североатлантического пакта в случае советской интервенции или других военных событий в Польше (Eventualfallplan). Эти планы в большинстве нашли применение после введения 13 декабря 1981 г военного положения в Польше.